Да, судя по рассказам мастера Триммлера, для гномов появление ребенка - самая большая радость. Почему-то горный народ не отличается особой плодовитостью, как правило, в семьях растет по два, редко, по три гномика. Случается, что разница в возрасте между детьми значительная - ведь гномы живут несколько дольше, чем люди. Поэтому бывает, что старшие живут отдельно, а младшие с родителями. Но все равно, больше четверых отпрысков - это редкость. И особое торжество закатывается по поводу рождения дочери. Просто потому что эта раса очень чтит материнское начало, женщина для них - хранительница очага, созидательница новой жизни, уважаемая и любимая. Что не мешает мужчинам-гномам верховодить во всем. Именно поэтому никто гномих отродясь не видел, они занимаются домом и детьми, а главы семейств берут на себя всю тяжелую работу и торговлю с людьми. Правильный народ, между прочим.
- Ну, и что? - поторопил Дрианн.
- Ну, и все, - передразнил его Йок. - Краски он перепутал. А когда в себя пришел - поздно было, его волшба такая крепкая, что просто так не выведешь. Для этого нужны какие-то особые притирания, которые готовят только в Золотой цепи. Этот пьяница их выписал, но ждать надо было долго. Пришлось еще и с кланом объясняться. А тут - срочная отправка в Куум. Так я и не сумел цвет татуировки изменить. С тех пор и в Галатоне-то толком не был. Сами знаете, сколько у нас миссий было. Ну да ничего, вот вернусь - не отстану от гнома - пусть переделывает.
Да, все объяснялось предельно просто. Понятно теперь, почему капрал Мелли не любил распространяться об этой истории. Наверняка объяснения с кланом вышли невеселые, и уж точно ругань с гномом была знатная. Ну, а насчет возвращения в Галатон… Хотелось бы мне иметь хоть четверть его уверенности.
Мы улеглись отдыхать. Как только мои глаза закрылись, я крепко уснул. Разбудил меня Зарайя, трясущий мое плечо и повторяющий:
- Вставай, лейтенант! Твоя очередь в караул заступать!
Что тут поделаешь! Ом уже стоял на краю поляны и внимательно вглядывался в окружающую нас темноту. Я кивнул ему и занял свой пост, на другом конце лагеря.
- А я? - сонным голосом обиженно вопросил Дрианн.
- А тебе завтра в караул, - ответил Лютый.
- Завтра - само собой, а я и сегодня хочу! - возмутился парень. - И вообще, где лорд Феррли?
- Здесь я, здесь, - ворчливо откликнулся красивый баритон. - Дабы не раздражать лишний раз своим видом капралов, решил дождаться вашего дежурства. - Артфаал возник на плече довольного мага. - Как я сегодня заметил, вы уже успели познакомиться с одним из местных обитателей?
- Да. Кто это? - спросил я.
- Дорогой барон, откуда же мне знать? Зеленое сердце - абсолютно неизученная часть Аматы. У меня нет никаких сведений об этих джунглях. А познавать их, так сказать, эмпирически, у меня нет ни желания, ни возможности. Это процесс слишком долгий и кропотливый.
- И вы совсем ничего не можете сказать?
- Только свои выводы из сегодняшних наблюдений. Вы, наверное, уже заметили, что белая пантера - вы не против, если я буду называть это прекрасное животное так? - обладает астральным зрением. Она очень жизнеспособна и почти нечувствительна к магии. На вас напала потому, что вид ваших аур ей незнаком.
- Ну, это я и сам понял, - перебил я демона.
- Прекрасно! А поняли ли вы, что основным оружием этого великолепного существа является умение преодолевать ментальные барьеры?
Сколько умных слов! Я невольно поморщился. Зато Дрианн чрезвычайно оживился:
- Как интересно! Значит ли это, что остальные обитатели джунглей тоже могут вторгаться в сознание и подчинять его себе?
- Ну, ведь никогда не узнаешь, пока не увидишь собственными глазами, - беспечно ответствовал лорд Феррли. - Но скорее всего, вся магия Зеленого сердца основана на взаимодействии энергий и сознаний. Ведь смотрите что получается: белая пантера так велика и стремительна именно потому, что воздействие ее сознания на обитателей этого леса носит непродолжительный характер. То есть, зверь может зачаровать свою жертву всего лишь на краткий миг. Потом ему для нападения требуется высокая скорость и огромная сила.
- Что-то оцепенение Сайма кратким не назовешь, - пробурчал я.
- Делайте выводы, дорогой барон. Представьте теперь, насколько сознание любого здешнего кролика или оленя сильнее человеческого, и насколько надежнее оно защищено от вторжения за ментальный барьер.
Я собрался было от души выругаться на гипотетического кролика, обладающего могучим сознанием, но вдруг увидел, как Лютый вскинул арбалет, целясь куда-то вправо от меня. Несколько мгновений Ом целился в кого-то, потом обессиленно опустил оружие, и на лице его расцвела блаженная улыбка. Я проследил за его взглядом и сам обмер: из темноты джунглей к нам выходило самое прекрасное существо, какое только мог представить человеческий разум. Словно выплывшее из древних сказок и легенд, окруженное радужным мерцанием, оно бесстрашно подошло к костру и остановилось посреди поляны.
- Это то, что я думаю? - благоговейно прошептал Дрианн.
- По всей видимости, это действительно единорог - именно таким его описывает справочник мифических существ, - кошачья морда Артфаала приобрела самое счастливое выражение.
Мы вчетвером не отрываясь смотрели на великолепное животное. Единорог был очень похож на благородного скакуна, только чуть меньше. Гладкая белоснежная, без единого пятнышка шкура играла радужными бликами. Серебряная грива спускалась до земли. А длинный прямой рог на лбу переливался, словно был сделан из хрусталя. Осторожно переступая через спящих, единорог прошелся по поляне, потом остановился напротив Лютого и тихо пристукнул копытом. Ом, казалось, даже дыхание затаил. Чудесный зверь посмотрел на него и двинулся к Дрианну. Он долго переводил взгляд с мага на демона, сидящего на плече у парня. Любопытный мальчишка протянул руку, чтобы прикоснуться к единорогу, но тот встряхнул головой, впрочем, вполне добродушно, и отошел. Наконец он остановился напротив меня, и я увидел его глаза. Бархатные, карие, как большие спелые сливы. Беру назад свои слова о том, что не бывает чисто белого цвета и абсолютного добра. Бывает! Шкура единорога была идеально белой, а сам он был воплощением всего светлого и доброго. Он немного грустно покивал мне головой, а я сдуру, не зная, чем угодить, протянул ему обломок сухаря, который собирался съесть буквально перед тем, как появилось это чудо. Единорог, казалось, удивился. Он потянулся мордой к моей руке, с интересом обнюхал угощение, а потом вдруг взял его с моей ладони мягкими губами. И съел. Так вот запросто, как обычная лошадь. И поддел мое плечо носом, благодаря за подарок. Осмелев, я прикоснулся к его шелковистой гриве, потом погладил мягкую шерсть на голове. Сказочное существо еще немного постояло рядом со мной, потом так же плавно уплыло в глубины джунглей.