И вот сейчас я сижу в сверхсовременной лаборатории, в которой только что закончила свое обновление новая программа по анализу области приема сигнала от потенциально внеземных цивилизаций, и уже пять минут не могу закрыть рот. Дело в том, что после обновления я уловил очень слабый сигнал, который идет с окраины нашей Солнечной системы…
Первое, что я сделал, когда “отвис”, достал телефон и набрал номер брата.
— Саш, как можно быстрее ты должен оказаться в нашей научно-исследовательской станции.
— Понял, - сказал брат и отключил связь, видимо, мой тон не оставлял ни малейшего сомнения, что дело действительно важное.
Пока он едет, надо прикинуть, сколько у меня есть времени. Сейчас 22.43 по московскому времени. Первые, самые нетерпеливые сотрудники подтянутся часам к 6.00, может, раньше. Ведь это обновление мы ждали очень давно, и многие захотят прийти на работу пораньше. Итого у меня есть от 6 до 7 часов, за которые нужно… Что? Что я хочу? Почему не звоню своему начальнику и не сообщаю новости? Да потому что уже завтра начальник будет сидеть на мягком диване, под прицелом десятков камер и сотен фотоаппаратов, и рассказывать, как он зафиксировал первый в истории Земли контакт с потенциально внеземной жизнью. А о простом младшем научном сотруднике Стартовом Кирилле никто и не вспомнит.
Саша вошел в зал управления и увидел меня, лихорадочно набирающего сложную последовательность цифробуквенных обозначений на сенсорах главного компьютера.
— Что у тебя?
— Взгляни на этот сигнал, — сказал я, указывая на отдельно висящую голографическую проекцию, куда я вывел все данные, которые успел собрать за час с небольшим, пока брат добирался.
Через несколько секунд я заметил, как брови Саши начали медленно, но неуклонно ползти вверх. Через минуту к ним присоединился рот, который открылся в попытке что-то сказать, но слов так и не последовало. Наконец, брат сглотнул и спросил:
— Как давно это случилось?
— Сразу после загрузки обновления, приблизительно в 22.30. Знаю, я позвонил не сразу. Мне потребовалось больше времени, чем тебе, для осознания случившегося.
— Чем ты сейчас занимаешься?
— Перенастраиваю все антенны и спутники, к которым имею доступ. Через 30 минут они развернутся в нужную сторону, это усилит сигнал в несколько сотен раз.
— Ты говорил об этом кому-либо еще?
— Нет, у меня есть еще несколько часов, пока не начнут появляться сотрудники, хочу собрать максимально возможное количество данных.
— У тебя будут проблемы, когда выяснится, что ты никого не стал оповещать сразу после обнаружения сигнала.
— Будут, - согласился я. — Но что ты предлагаешь? Позвонить Сломову и сказать: «Аркадий Денисович, я тут поймал какой-то странный сигнал с окраины нашей Солнечной системы, скорее всего, он внеземного происхождения! Не могли бы вы приехать, встретиться с журналистами и рассказать всему миру о контакте с инопланетянами, да, кстати, меня упоминать не надо, если бы не ваше чуткое руководство, я бы…»
— Хватит, суть твоей мысли я уловил, - прервал меня Саша.
— Прости, перенервничал,
— Кирилл, что мы можем успеть за оставшееся время?
— Не знаю, - вздохнул я, - все будет понятно после усиления сигнала.
— Тогда ждем, — сказал брат и пошел наливать кофе.
Я смотрел на все уменьшающиеся цифры на проекции и уже не мог сдерживать дрожь своего тела. Выброс большого количества гормонов заставлял сердце колотиться с бешеной скоростью. 34… 33… 32…
Саша подошел и встал рядом, он был спокоен как скала. Меня всегда удивляла его способность сохранять хладнокровие в самых сложных ситуациях, да что греха таить, не только удивляла, но и вызывала зависть.
Зависть я подавлял в себе хорошо, мне кажется, Саша даже не подозревал об этом. Я всегда радовался его успехам: с блеском оконченной школой Роскосмоса, его первым полетом на орбитальную станцию РИСПИК (Российская исследовательская станция по изучению космоса). На каждой официальной церемонии, на которой мы были вместе с братом, я делал до жути довольную и гордую физиономию. Но в душе у меня пылал пожар! Ведь мечтали мы вместе, а в космос летает он один.