Конечно, и после этих разоблачений Шлиман остается выдающимся археологом. Его самоотверженный труд подарил миру Илион и Микены, что обеспечило первооткрывателю признательность многих поколений. Но выявленное плутовство подорвало доверие к его материалам и концепциям.
Более ста лет назад Шлиман эффектно утвердил веру в историчность событий греческого эпоса, в реальность гомеровской Трои. Вероятно, он потому и ухватился за «клад Приама» (позже оказавшийся на тысячу лет древнее времен Троянской войны), что других доказательств того, что он раскопал Трою, у него не было. Между тем, идентичность Гиссарлыка священной Трое уже заранее была провозглашена на весь мир. В дневнике Шлиман записывал: «Я должен твердо верить, что найду Трою, ибо иначе окажусь в дураках». И вот запись в дневнике от 1 ноября 1870 года: «Я уже больше не верю, что когда-либо найду здесь Трою». «Клад Приама» был очень нужен немцу, и теперь мы знаем, что это не только не сокровище Приама, но и не «клад».
С тех пор появилось немало свидетельств того, что раскопан именно Илион, но другой – более поздний, греческий. Об имени города говорят монеты и надписи. Города переносились, строились заново на новом месте. Как доказать, что город и раньше назывался именно так, то есть что крепость, на руинах которой вырос этот греческий город, тоже была Илионом и что именно здесь велась Троянская война?
Обнаруженный город не очень подходит под величественное гомеровское описание: крепость – всего 200 метров в поперечнике, а вне крепостных стен нет вообще никаких построек, никаких следов обитания человека. Величие города уже сам Шлиман считал поэтическим преувеличением. Но идентифицировать надо еще и лагерь ахейцев, что очень непросто. Дело не только в отсутствии следов каких-либо ахейских укреплений вне города – они тоже могли быть поэтическим домыслом, – однако само место, где высадились ахейцы и откуда они наступали на город, должно же соответствовать описаниям Гомера! А такого места не находилось.
Холм Гиссарлык расположен в северо-западном углу Малой Азии. В нескольких километрах к западу от него – берег Эгейского моря, а в нескольких километрах к северу – пролив Геллеспонт (Дарданеллы), которым начинается морской путь из Эгейского моря в Черное. Город отделен от Эгейского моря долиной реки Скамандр. На севере река впадает в пролив. Согласно «Илиаде», ахейцы высадились в бухте, открывавшейся в Геллеспонт, то есть в пролив. Это значит, что они высадились в устье Скамандра, севернее города, и должны были наступать на город по долине реки. Но из целого ряда стихов «Илиады» ясно, что река протекает между городом и ахейским лагерем, а в каком-то ее месте есть брод, который часто упоминается в поэме, видимо, он имел немаловажное значение для переправы. Так где же находился ахейский стан? Если на Геллеспонте, в устье Скамандра, то это не за рекой от города, а если на западе, за рекой, то не на Геллеспонте, а на Эгейском побережье.
Шлиман считал, что высадка произошла на Геллеспонте, а русло реки тогда проходило восточнее, по самому краю поймы, под стенами крепости. Отсюда и необходимость для войск переправляться через реку. Английский гомеровед У. Лиф, много занимавшийся географией Троады, принимал эту версию, но с тем отличием, что предпочитал как раз западное русло Скамандра: ведь в «Илиаде» река не у самого города, а ближе к ахейскому стану. Но тогда переправы через нее не должно быть. Помощник и преемник Шлимана В. Дёрпфельд после долгих колебаний высказался за версию, помещавшую стан ахейцев на Эгейском побережье, в бухте Бешика. По этой версии, Геллеспонтом могли называть не только пролив, но и прилегающую часть Эгейского моря. Однако это вдвое дальше от города (около 9 километров), что не очень вяжется с обстоятельствами эпических сражений.
Причиной путаницы многие исследователи считали недоступность Троады для певца или певцов VIII века до н. э., сложивших «Илиаду»: предание неточно донесло до них через века сведения о театре военных действий, а сами певцы не могли там побывать, поскольку греки тогда еще не утвердились в Илионе.
Между тем, в своих представлениях о карте театра военных действий все ученые исходили из давнего обследования Троады, которое провел приглашенный Шлиманом знаменитый ученый В. Вирхов. Он пришел к выводу, что отложения, сформировавшие пойму Скамандра, очень древние и что за несколько тысяч лет топография местности не изменилась. Однако современные геологи, участники экспедиций К. Блегена, провели интенсивный зондаж поймы и выяснили, что на ее месте в эпоху предполагаемой Троянской войны и даже в гомеровские времена была обширная бухта, с тех пор полностью занесенная речным илом и песком. Бухта, врезаясь в материк с севера, оставляла на западе от себя длинный выступ (Сигейский мыс), его восточное побережье и было местом, где расположение ахейского стана удовлетворяло всем условиям «Илиады»: находился на Геллеспонте, но был отделен от города рекой.