В Германии знали о разногласиях в лагере Антанты. Генерал-квартирмейстер Тренер пытался установить связь с Англией и Америкой, действуя через подставных лиц. Людендорф через своих агентов предлагал Клемансо создать специальную германскую армию для борьбы с Советской Россией. Эрцбергер также вёл сношения с французами, которым развивал план восстановления Бельгии и Северной Франции руками германских рабочих. Заказы должны были быть поделены между французскими и германскими промышленниками, а вся работа вестись под наблюдением и по указаниям французской контрольной комиссии.
Министр иностранных дел Германии в свою очередь старался установить связи с представителями Англии и особенно Америки. Словом, Германия пыталась возможно шире использовать противоречия в лагере своих противников.
В ожидании приглашения Германия создала несколько комиссий для подготовки своего контрпроекта. Там изучали прения на мирной конференции, знакомились с настроениями правительств. Германские агенты выведывали у представителей малых стран подробности переговоров в Совете четырёх. Поэтому знали, что речь шла об Эльзас-Лотарингии, о Шлезвиге, Данциге.
Шли частые заседания германского правительства. Генерал Тренер настаивал на том, чтобы во что бы то ни стало сохранить армию. Перед самым отъездом Брокдорфа Тренер в сопровождении трёх генералов и штабных офицеров явился к нему по поручению Гинденбурга. Тренер предупреждал против капитуляции. Он протестовал против признания Германии виновницей войны, ибо такое признание влекло бы за собой выдачу генералов, а армию надо было сохранить при всех и всяких условиях.
Противники Германии со своей стороны отдельно друг от друга вели переговоры с Германией. В дороге германскую делегацию посетил представитель Вильсона. Он советовал Брэкдорфу подписать мирный договор. Брокдорф ответил, что не подпишет ничего выходящего за пределы 14 пунктов Вильсона.
Делегация прибыла в Париж 30 апреля. Быстро разместились в отеле, водрузили антенну. Создали аппарат, готовясь приступить к переговорам, но конференция не подавала признаков жизни. Брокдорф-Рантцау днём и ночью обсуждал линию своего будущего поведения. Намечались различные планы в зависимости от того, как сложится обстановка.
Только 7 мая 1919 г. германская делегация была вызвана в Версаль. Клемансо открыл заседание конференции краткой речью. «Час расплаты настал, — заявил он. — Вы просили нас о мире. Мы согласны предоставить его вам. Мы передаём вам книгу мира». При этом Клемансо подчеркнул, что победители приняли торжественное решение «применить все имеющиеся в их распоряжении средства, чтобы полностью добиться следуемого им законного удовлетворения». Германским делегатам до этого заявили, что никакие устные дискуссии не могут быть допущены и что немецкие замечания должны быть представлены в письменном виде. Немцам был предоставлен срок в 15 дней, в течение которого они могли обращаться за разъяснениями. После этого Верховный совет решит, в какой срок должен последовать окончательный ответ германского правительства.
Пока переводилась речь Клемансо, секретарь мирной конференции француз Дютаста с толстой белой книгой в руках подошёл к столу, где сидела германская делегация, и вручил условия мира Брокдорф-Рантцау.
У германского министра были заготовлены два варианта ответа на речь Клемансо: один — на тот случай, если речь Клемансо будет корректной, и второй — если она будет агрессивной. Брокдорф-Рантцау выбрал второй вариант. «От нас требуют, чтобы мы признали себя единственными виновниками войны, — говорил Брокдорф. — Подобное признание в моих устах было бы ложью».
Германия признаёт несправедливость, совершённую ею по отношению к Бельгии. Но и только. Не одна Германия совершила ошибку, говорил Брокдорф. Он подчеркнул, что Германия, как и все другие державы, принимает 14 пунктов Вильсона. Таким образом, они являются обязательными для обоих враждующих лагерей. Он поэтому против чрезмерных репараций. «Разорение и гибель Германии, — угрожал Брокдорф, — лишили бы государства, имеющие право на компенсацию, тех выгод, на которые они претендуют, и повлекли бы за собой невообразимый хаос во всей экономической жизни Европы. И победители и побеждённые должны быть начеку, чтобы предотвратить эту грозную опасность с её необозримыми последствиями». Речью Брокдорфа закончилась вся процедура.
Больше двух дней изучали немцы условия мира. Под первым впечатлением один из делегатов предложил немедленно покинуть Париж. В Берлине была организована демонстрация протеста. 12 мая 1919 г. президент Эберт и министр Шейдеман произнесли речи с балкона перед толпой, собравшейся на улице. Шейдеман кричал: «Пусть отсохнут руки прежде, чем они подпишут такой мирный договор». Но Брокдорфу приказали остаться в Париже. Он пытался вступить в личные переговоры с руководителями конференции, надеясь добиться пересмотра некоторых пунктов договора. Германская делегация посылала ноту за нотой, настаивая на смягчении отдельных условий. Но Клемансо неизменно отвечал отказом. Немцы и здесь использовали свой излюбленный приём, пытаясь запугать противников революцией. Брокдорф-Рантцау предложил созвать в Версале международный рабочий конгресс для обсуждения вопросов Рабочего законодательства. Разумеется, дело было не в защите рабочих интересов. Немцы хотели использовать рабочее движение, чтобы с его помощью повлиять на мирную конференцию. Но Клемансо понял этот план. Он отказался вести какие бы то ни было переговоры о конгрессе.
Из Берлина летели одна телеграмма за другой с протестами против признания Германии ответственной за войну. Германская делегация заявляла в ноте, что не признаёт только одну свою страну виновницей этого бедствия. Ведь недаром мирная конференция имеет «комиссию для расследования ответственности зачинщиков войны».
Такая комиссия действительно была создана. Немцы, узнав о её существовании, потребовали сообщить им результаты ее работы.
Клемансо язвительно ответил немцам, что непрерывное стремление Германии свалить с себя вину может быть понято только в том случае, если она действительно чувствует её за собой. Ведь сама же Германия в ноябре 1918 г. заявила, что она согласна возместить все убытки, происшедшие в результате её нападения на суше, на воде и с воздуха.
В ответ на довод, что новая Германия не может отвечать за действия старого правительства, Клемансо напомнил 1871 год, когда Германия не спрашивала у Французской республики, желает ли она отвечать за грехи Французской монархии. Точно так же и в Бресте Германия заставила новую Россию признать обязательства царского правительства.
20 мая граф Брокдорф попросил продлить срок представления ответа. Он не терял надежды сыграть на противоречиях среди союзников и поэтому настаивал на отсрочке. Ему дали 8 дней. Германский посол выехал в Спа. Туда же прибыли представители германского правительства. 29 мая Брокдорф-Рантцау вручил Клемансо ответную ноту Германии. «Прочитав в указанном документе об условиях мира, — писал Брокдорф, — те требования, которые нам предъявила победоносная сила противника, мы ужаснулись». Германия протестовала против всех пунктов мирных условий и выдвигала свои контрпредложения. Немцы соглашались на 100-тысячную армию, но настаивали на принятии Германии в Лигу наций. Они отказывались в пользу Франции от Эльзас-Лотарингии, требуя, однако, провести там плебисцит. Они выражали готовность уступить полякам значительную часть Познанской провинции и предоставить Польше доступ к открытому морю. Они принимали передачу своих колоний Лиге наций при условии признания также и за Германией права на получение мандата. В качестве репараций Германия соглашалась уплатить 100 миллиардов золотых марок, из них 20 миллиардов до 1 мая 1926 г. Она уступала часть своего флота. Что касается виновности в войне, то Германия настаивала на создании беспристрастной комиссии, которая расследовала бы этот вопрос.
Пока Совет четырёх знакомился с германскими контрпредложениями, Брокдорфа посещали неофициальные представители воюющих держав. Были у него и французы и англичане. У немцев складывалось представление, что противник готов пойти на уступки. Из каких-то источников немцы узнали о разногласиях по вопросу о разоружении. Впрочем, когда 23 мая на Совете четырёх обсуждался доклад военных экспертов Верховного совета об ограничении вооружений малых государств, там присутствовало свыше тридцати человек. При таком числе мудрено было сохранить тайну!