«Камергер Достойного дом себе построил, как дворец, – говорила одна белошвейка. – Откуда только деньги берет.
Нам ничего не платит, жалуется на бедность свою».
«Догадаться легко, – отвечает вторая белошвейка. – Ты бы видела, какими шкурами соболей и горностаев он взятки берет».
«А ты видела?»
«Я видела».
Достойный Луиджи сделал вид, что не слышал разговор белошвеек.
Но когда возвращался с охоты, то посетил новый дом камергера.
Камергер отсутствовал.
Его жена встретила Достойного милостиво и очень ласково.
«Радуйся, хозяйка, что я заехал к тебе в гости, – Луиджи за столом наслаждался трапезой. – прочный дом твой муж построил.
Века перестоит дом ваш.
Мебель красного дерева, заморская.
Кровать – на этой кровати землесочные владыки спать могут».
«Так они и спали на этой кровати», – простодушная женщина ответила.
Когда же пришел камергер, то Достойный Луиджи пригласил его в отдельную комнату.
«Даже у моих фавориток нет подобных домов, – Достойный кусал губы. – Твой дом больше похож на дворец, чем на хижину рыбака».
«Пусть завистники смотрят на мой дом и говорят: «Если у скромного слуги Достойного прекрасный дом, то, значит, сам Луиджи не бедствует, – камергер ответил резко. – Разве лучше было бы, Луиджи, если бы я жил в развалюхе?»
«Не лучше, – Достойный задумчиво отвечал. – Мои слуги должны жить во дворцах.
Но откуда ты взял деньги на роскошь?»
«Все своими руками, все сам заработал, – камергер показал руки. – На охоту хожу, пушнину добываю и продаю.
Вот откуда у меня деньги».— Камергер лгал и не краснел.
Он знал, что Достойный уважает интриги и хитрости.
«За то что ты лицемер и лжец, я тебя прощаю, – Достойный Луиджи поднял трость. – Но то, что ты не делился со мной, очень плохо». – Луиджи настучал тростью по спине камергера.
«В башню его», – Достойный приказал.
«Милостивый Достойный, – камергер понял, что дело плохо.
Упал на колени. – Я воровал, не скрою.
Взятки принимаю шкурками горностаев и соболей».
«Другое дело, – Достойный Луиджи расхохотался. – Посидишь в крепости на воде и хлебе.
Каждый день тебя будут бить кнутом.
Видишь, как плохо, что ты не делился».
Через неделю к Достойному приплыли в гости два соседних короля.
Достойный Луиджи очень нуждался в помощи камергера.
Он приказал привести его из крепости.
«Моя светлость, – камергер явился к Достойному. – по твоему приказу меня кнутом и палкой били.
Все руки в синяках и ранах.
Как же я предстану перед заморскими королями.
Разве, что все свечи в тронном зале потушим».
«Дурак, – Достойный Луиджи расхохотался. – У тебя же шубы собольи.
Накинь шубу на свои раны.
Заморские короли под шубой ничего не разглядят».
«О, мудрейших из мудрейших, Луиджи, – камергер на колени упал. – Так я не только шубу накину, но и принесу тебе шкурки горностаев.
Тебе на мантию, и твоим подружкам на новые шубки хватит».
«Я же приказал забрать у тебя из дома все ценное, – Достойный Луиджи удивился. – Ты в башню был заточен, а стражники…»
«Невозможно у меня забрать все, – камергер руки потирает. – Я же живу в мире придворных интриг.
Поэтому все добро разделил и в разных местах запрятал».
«Вот, за что я тебя люблю, – Достойный Луиджи расцеловал камергера в обе щеки. – Но помни, что я прощаю тебя не по правосудию и милосердию, а из-за того, что ты умело интригуешь.
Все с пользой для меня.
Но, если в следующий раз не принесешь положенную мне мзду, то публично плеткой тебя изобью на главной площади Норда».
Достойный Луиджи решил испытать верность своих приближенных.
Он переоделся заморским купцом.
Взял себе в помощники танцора Титана из портового балагана.