Во дворце Достойный приказал дочке горшечника познавать придворные интриги.
К несчастью, Ильза попала в интриганские сети.
Горшечник, когда узнал, то очень опечалился.
Он подал просьбу Достойному, чтобы его дочку освободили от интриг.
Но так как просьба горшечника была подана на бересте, а не на пергаменте, то Достойный Луиджи отклонил ее.
Но он сам отправился к придворным дамам и попросил их дать большую свободу дочке горшечника.
Придворные дамы удовлетворили Достойного.
С тех пор дочь горшечника могла самостоятельно задумывать интриги при дворце.
Достойному доложили о землесочном купце, который приплыл в Норд тридцать лет назад, да так загулял, что только сейчас опомнился.
«Должны ли мы выпроводить купца из Норда, или оставить его жить у нас?» — бургомистр спросил Достойного.
«Надо же – тридцать лет кутил в Норде, – Достойный Луиджи восхитился крепостью здоровья землесочного купца. – Он услаждал и веселил взоры наших граждан.
Полностью отдавал себя забавам.
Выпиши ему личную пенсию.
Пусть и дальше землесочный купец не нуждается в деньгах для своих забав в Норде».
Однажды, когда Достойный отсутствовал, его гости пировали.
Все гостям было не так — и вино кислое, и рыба не жирная, и перепелки маленькие, и виноград не Калькутский.
«Вот, как Достойный Луиджи нас угощает плохо за наши труды».
Достойный вернулся и подслушивал речи гостей.
Он неожиданно для гостей вошел в зал трапезной:
«Пируете, почтенные?»
«Твоими угощениями балуемся, Достойный Луиджи».
«И я с вами попирую, – Достойный присел к столу на свое место и угощался вместе с гостями. – Еда достойная очень». – Луиджи отметил после пира.
Он ушел искать главного кухмейстера.
Лорды, бароны и купцы за столом переглядывались.
«Если Достойный Луиджи называет еду достойной, то мы, которые ниже нашего Луиджи, не должны носы воротить от кислого вина и нежирной рыбы».
Пир продолжился.
Но гости уже не ругали, а нахваливали кушанья.
Достойный Луиджи очень большой сочинитель баллад.
Он часто запирался в кабинете со своей Музой и сочинял.
Во время творческий исканий никто не смел заходить в кабинет Достойного.
Однажды приехала фаворитка Достойного Ванесса.
«В кабинете Луиджи?» — Ванесса спрашивает караульного.
«В кабинете с Музой заперся.
Никого к себе не допускает Достойный».
«Но я могу войти».
«Не пропущу».
«Не пропустишь фаворитку к Достойному?
Тогда какая же я фаворитка?
Фаворитка – везде первая».
«Пожалуй, я вызову Музу для беседы», – караульный испугался гнева фаворитки и решил свалить проблему на узкие плечи Музы.
Из кабинета грациозно выплыла Муза.
Одета она… как Муза.
Прозрачная короткая туника ничего не скрывала.
В руках Муза держала арфу.
На голове Музы красовался венок, сплетённый из полевых цветов.
«Ванесса, и я не могу пропустить тебя к Достойному, – Муза вздохнула с притворной горечью. – Когда Луиджи сочиняет, то он вдохновляется и никого не пускает».
«Тебе, значит, можно, а мне нельзя?» — фаворитка Ванесса воткнула кулаки в бока.
«Я – Муза, я – вдохновляю».
«Я, по-твоему, не вдохновляю Луиджи?»
«Не пущу».
«Я имею до Луиджи важное дело».
«Для него нет ничего важнее сочинительства».
«Ах, нахалка, – фаворитка вспылила. – Ты два месяца во дворце, а уже плетешь интригу против меня.
Я прикажу тебя наказать прилюдно».
«Наказывай, но только тогда, когда Достойный Луиджи меня отпустит от себя, – Муза засмеялась. – Сейчас, извини, я должна бежать вдохновлять Достойного».