«Расстались тепло», — в золотой карете Елисафета засмеялась.
«Я думаю, что король и королева догадывались, что мы подслушиваем.
Поэтому ничего особо плохого о нас не говорили». — Фаворитка прошептала.
«Мы свою интригу с подслушиванием закрутили.
Король Лифляндский и его королева, возможно, свою интригу придумали.
Может быть, они сейчас о нас гадости всякие говорят.
Главное, что мы попрощались с улыбками».
ГЛАВА 166
(ЕЛИСАФЕТА)
ЗАПИСКИ О ДОСТОЙНОЙ ЕЛИСАФЕТЕ
К Елисафете без приглашения в спальню вошел начальник дружины Бельведерский.
Елисафета после пробуждения сидела обнаженная на шкуре снежной рыси.
Фаворитка заплетала волосы Елисафеты в толстую тугую ледяную косу.
«Королева, так воевать нельзя», — Бельведерский поискал глазами амфору с вином.
Вспомнил, что ни королева Елисафета, ни ее фаворитка, ни подруги их не пьют вино.
На наготу Елисафеты Бельведерский старался не смотреть.
«Почему нельзя тебе воевать?— Елисафета привыкла успокаивать своих подданных. – Руки у тебя крепкие.
Топор твой боевой всегда острый.
В чем же дело, Бельведерский?»
«Ты, королева, приказала записывать в воинскую дружину всех желающих».
«Никто не должен быть обделен.
Если мужчина хочет воевать, то должен воевать за Норд».
«Но ко мне каждый день приходят слабые, необученные нордяне».
«Научи их махать топором.
Для того ты и поставлен главой воинской моей дружины».
«Обучить сражаться боевым топором – не так трудно, — воевода усмехнулся. – Но для начала нужно хотя бы иметь силу в руках, чтобы держать топор.
Слабые руки топор не удержат.
Два месяца назад мы прогоняли дружину кентиберийцев.
Они нападали на наши отдаленные села.
Грабили, убивали охотников и их семьи.
Затем с добычей скрывались в лесу.
Я, как всегда, взял с собой десять воинов.
Мог бы и один справиться с кентиберийцами.
Неважно, сколько их.
Стой и размахивай топором, как в лесу.
В лесу дровосек не считает, сколько вокруг него деревьев.
Так и мне все равно, сколько на меня врагов нападает.
Но я дружину беру, чтобы не обижались.
Тут к нам шесть новеньких вызвались.
«Бельведерский, возьми нас с собой в бой, — умоляют. – Мы должны в бою учиться воевать».
«В бою вы можете научиться только погибать», — я им отвечаю.
«Но ты же не допустишь, чтобы мы погибли», — уговорили они меня.
Я думал, что в бой не вступят.
Мы выманили кентиберийский отряд в чистое поле.
Кентиберийцы тучей на нас налетели.
Я стою, помахиваю боевым топором.
Мои товарищи – тоже сражаются с ленцой, не торопятся.
Все было бы хорошо, но только новенькие наши в бой решили пойти.
Тут начался балаган.
Один новенький с боевым топором подкрался сзади к кентиберийскому вождю.
Размахнулся неумело и опустил топор на спину воина.
Кентибериец даже не почувствовал удар нашего нового вояки.
Зато топор боевой выпал из рук воина.
Кентиберийцы на смех его подняли.
Не только на смех…
За волосы подняли и хохочут.
«Разве в Норде воины перевелись, если вы в дружину набираете слабаков?» - кентиберийцы над нами издеваются.
«Я покажу тебе, что воины остались», — я зарычал.
«Ой, Бельведерский, не смеши меня, — вождь хохочет надо мной. – Вас, бывалых, немного уже.
А с вашими новыми мы справимся легко».
Кентиберийцы настолько воодушевились, что с утроенной мощью на нас поперли.