Заморские гости глаза распахнули.
Вот я и отомстила тебе».
«Тебе же нравилось, Елисафета, когда на тебя глаза распахнули».
«А тебе нравится, что могучий воин твой папирус рассматривает», — королева и фаворитка беззлобно переговаривались.
Подданные уже привыкли к их несерьезным стычкам.
Бельведерский усмехнулся и покинул дворец.
В казарме он вызвал новобранцев:
«Ты, ты, ты, ты, ты, ты, — глава дружины тыкал пальцами в грудь новеньких. – Наша Достойная Елисафета старалась из-за вас.
В папирусах подробно описала, как вы воюете.
Вот, например, ты, — Бельведерский остановился около худого бледного парня. – Топором умеешь?»
«Неа».
«Зато умеешь под ноги врага подкатываться.
Так Елисафета указала в папирусе».
«Правильно королева Елисафета подметила мое достоинство.
Я считаю, что главное в бою – свалить врага.
С упавшим легко справиться.
Можно его боевым оленем затоптать.
Или камень на голову опустить.
Я в ноги бросаюсь.
За коленки на себя дергаю врага.
Он и падает, даже, если очень опытный и могучий».
«А я упавшего добиваю кинжалом в горло», — второй новенький вызвался.
«И о тебе Елисафета написала, — воевода согласился. – Не очень благородно – свалить и прирезать упавшего.
Но мы же не благородные лорды.
Если бы я не видел предыдущих шесть новобранцев в бою, после того, как королева натренировала, я бы не поверил».
«Не тренирует Елисафета, а находит в каждом достоинство.
В этом интрига Достойной».
В бою с пиратами воевода с удовольствием наблюдал, как его новенькие хилые, слабые, неповоротливые легко побеждают матерых бойцов.
Один из талантливых воинов набросил на шею пирата веревку.
Второй подкатился пирату под ноги.
Третий головой боднул пирата в живот.
Пират упал, и тогда четвёртый вояка прирезал его.
«Во всем Елисафета находит смысл, — воевода с удовлетворением крякнул. — Луиджи ни в чем смысла не находил».
Достойная Елисафета много времени посвящала своим подружкам.
Запрутся в спальне на очередное совещание, как улучшить Норд.
Ни кого к себе на тайное заседание не допускают.
Всю ночь совещаются бурно, хихикают, смеются.
Утром уставшие, но довольные оттого, что приняли новый Указ Елисафеты, выходят из спальни.
Наказывала ли Елисафета кого-нибудь лично?
Или все наказания отдавала палачу?
Или отпускала провинившегося?
Или изгоняла из Норда?
Когда Достойная Елисафета сама делала внушение или разбирала новый суд, то она уходила с нарушителем спокойствия в особую комнату.
Неизвестно, наказывала ли Елисафета, но каждый раз преступник или нарушитель выходил из тайной комнаты со слезами благодарности.
Целовали Елисафете ручку и клялись в вечной любви и преданности.
Барон Казанова прибыл из любвеобильной Бонжурии.
«Все женщины падали к моим ногам, — барон Казанова хвастался на балу у Достойной Елисафеты. — И ваша Елисафета не исключение.
Вчера бегала за мной.
Хватала меня за руку.
Заглядывала в глаза и умоляла побыть с ней наедине ночью.
Разумеется, я исполнил просьбу вашей королевы.
Тем более что за ночь любви Елисафета заплатила мне золотом».
«Не может подобного быть, — фаворитка Елисафеты даже не рассердилась на лгуна. – Никогда наша Елисафета не обратит взор на шельмеца и мошенника.
И тем более никогда не станет никого умолять…
Разве, что близкую подругу…»
«Ты так говоришь, потому что завидуешь мне, фаворитка королевы, — барон Казанова расхохотался. – Сама хочешь быть со мной.
Я бы удовлетворил тебя, но мне нужны силы на твою королеву.