К Елисафете на аудиенцию явился ученый бродячий отшельник.
Он долго ругал королеву за слишком уж свободные, по его мнению, нравы в ее королевстве.
В конце обличительной речи отшельник протянул Елисафете мешок с пергаментами.
«Если хочешь спасти и отмыть свою честь, Достойная Елисафета, — старец говорил с нажимом, — то к утру прочитай все нравоучительные записи древних мудрецов.
Утром я тебя буду расспрашивать».
«Спасибо за заботу обо мне, — Елисафета приняла пергаменты. — Я так и поступлю.
Всю ночь буду читать, и изучать мудрости.
Но для большой работы нужно хорошо покушать.
Приглашаю тебя на пир, мудрец».
«Я только черного хлебушка горбушку надкушу», мудрец сдвинул брови.
«Елисафета, завяжи мне ленточку», — без церемоний вошла фаворитка Достойной и протянула кружевную ленту.
Из одежды на фаворитке было ничего.
Наверно, тонкая лента должна служить одеждой.
«Прости, мудрец, я обязана помогать ближним своим, чтобы спасти честь», — Елисафета встала перед фавориткой на колени и завязывала ленточку вокруг ее бедер.
Мудрец выпучил глаза.
От волнения и гнева он схватил амфору и залпом выпил изрядно.
«В амфоре не вода? — старец закашлялся. — Но я слышал, что ты, королева Елисафета, и твои подружки не пьют вино».
«Я не знаю, что в амфоре, — Елисафета ответила простодушно. — Купцы приносят подарками.
Я затем все амфоры на стол пиршественный ставлю для людей».
«Я вижу, что тебе не нужно спасать свою честь и отмывать ее, — старец произнес через десять минут. — Ты и так чиста.
Всем помогаешь, всем добра желаешь.
Меня на пир пригласила.
Своей фаворитке ленту повязываешь, не гнушаешься, не зовёшь слуг.
Подарки, которые получаешь, всем относишь.
Цвети, моя королева, цвети и процветай».
Старец мудрец забрал обратно свои пергаменты с нравоучениями древних.
Вышел из дворца.
Велико было удивление старца, когда он вечером развязал свой мешок, чтобы поужинать коркой хлеба.
В мешке лежали пирог с рыбой, амфора с вином и сто золотых песо.
«Все расхваливают доброту и вежливость королевы Норда, — заносчивый посол беседовал со своими товарищами. — Я же докажу, что Достойная Елисафета несдержанная и злая».
«Но как ты докажешь?» — заморские послы спрашивали своего посла.
«Я разозлю Елисафету, и она не сдержится», — посол отправился на аудиенцию к королеве.
Он не знал, что на интригу Елисафета плетет свои интриги…
«Достойная Елисафета, я требую отпустить из темницы нашего купца Зверко, — посол начал без предисловий. — Вы его схватили и судили неправильно».
«Во-первых, в Норде нет темниц, потому что нет преступников.
Во-вторых, мы купца Зверко не наказали, а отправили обратно».
«Все знают, что ты часто лжешь, Достойная Елисафета», — посол процедил лениво.
«Да?»
«Очень просто и незамысловато лжешь.
Воруешь у рыбаков рыбу из сетей.
По ночам твои стражники выносят из чужих амбаров товары».
«Ого!»
«У тебя сотни любовников.
Ты тратишь на них деньги своих подданных».
«Подобное я часто слышала от заморских гостей, — Елисафета мило улыбнулась. — Две проблемы, которые интересуют в Норде моих завистников из-за моря: мои, так называемые любовники.
И мое, так называемое воровство.
Нет, еще одна проблема.
После того, как вы обвиняете меня, вы просите моей руки и сердца.
Почти каждый хочет взять меня замуж».
«Я не хотел, — посол солгал.
Хотя подобную просьбу хотел высказать. — Я лишь хочу всем сказать, то ты не настолько добрая как о тебе пишут в папирусах». — Посол поднялся и вышел из тронного зала.