Даже наши галеры и фрегаты….
Для достоверности…
Пропали, пропали товары и корабли купцов и королей».
«Но наши гости могут расспросить в порту, был ли шторм».
«Каждый Нордянин знает, что отвечать гостям и королю лифляндскому, которые хотели посмеяться над нашей обожаемой королевой, — глазища фаворитки сверкали. — Каждый из твоих подданных ответит, что – да, был величайший шторм.
Он унес и утопил все корабли в море.
А нечего было мою королеву под лед отправлять за голубыми омарами и называть жадной и обедневшей…»
«Я примерно так и думала, что ты заплетешь интригу, — королева Норда обняла свою подружку. — Надо же.
И омары нам достались бесплатно.
И корабли с товарами заморскими мы получили тоже бесплатно.
Богатеет Норд.
Богатеет с каждым часом…»
Достойная Елисафета, когда была в других королевствах, обожала посещать ярмарки.
В далеком завьюжном королевстве Достойная Елисафета вошла в шатер старьевщика на ярмарке.
Вдруг, что найдется заманчивое?
Перед старьевщиком стоял местный князь.
Золотая княжеская лента поистерлась и не первой свежести.
Но каково королевство, таков и князь.
Достойная Елисафета рассматривала вещички и прислушивалась к разговору купца перекупщика и князя.
«Карлсберг, покажи, что у тебя нового интересненького», — князь постучал пальцем по лбу купца.
«Князь Жерло, ты пришел в самый богатый момент, — старьевщик запищал. — У меня много диковинных уникальных вещичек для тебя найдется.
Только что доставили…
Например, ножка от древнего стула.
Толстая ножка, резная.
На этом стуле восседал сам легендарный король Размус Третий».
«Сколько ты хочешь за ножку от стула, Карлсберг?»
«Три медные монетки».
«Ты с ума сошел, старьевщик, — князь вскричал в гневе. — В ножке дерева чуть-чуть.
Она и одной монеты не стоит».
«Ножка древняя историческая».
«Зачем мне древность и умершие короли, которые, якобы сидели на стуле, от которого эта ножка?
Я ее все равно в земляной печи сожгу.
На чем мне шашлык жарить?»
«По какому случаю шашлык, князь?» — старьевщик купец облизнул пухлые губы.
«По случаю, что я двух крыс убил в своем амбаре.
В честь крыс пир, и шашлык из этих же крыс».
«А, если стражники короля узнают, что у тебя еда есть?»
«Не узнают.
Я крыс под землей жарить буду».
«Счастливый ты, князь».
«Да, я счастливый.
Не жалуюсь, потому что сегодня с голода не умру.
А скажи, Карлсберг, найдется у тебя материя для моей княжеской ленты?
Старая лента, видишь, уже того.
Рассыпается.
Я, когда за ягодами в горы ходил, зацепился лентой за колючую ветку акации.
Лента меня не подвела.
Удержала над пропастью.
Но истерзалась.
Нужна новая».
«Ты в самый выгодный момент у меня появился, князь, — купец ростовщик даже захихикал. — К моей жене вчера ее любовник заходил».
«В чем же счастливый момент, Карлсберг, если к твоей жене любовник заходил?»
«Я раньше времени домой вернулся.
Любовник через окно от меня выпрыгнул.
Так торопился сбежать, что свою одежду оставил.
Могу тебе отрезать от его одеяния».
«Что за одежда?»
«В парус друг моей жены был завернут.
Вот его одежда, — ростовщик развернул кусок паруса. — Настоящая парусина с корабля.
Наверно, в парусину какого-нибудь умершего матроса завернули на корабле и по обычаю в море сбросили.
А друг сердечный моей жены нашел, покойника выбросил из парусины, а сам в нее завернулся».