Все равно нечего грызть.
Вот, когда заживем, как в Норде, то я буду кушать паштеты и персики спелые, мягкие, сочные.
Для персиков зубы не нужны.
Посмотри за окно, фаворит.
Стали ли мы жить, как в Норде – сытно и богато?»
«Два купца дерутся.
Кость обглоданную делят, — камергер смотрел в окно и докладывал своему королю. — Баба лежит в канаве и стонет.
Стражники у нее корзину с малиной отняли».
«Корзину с малиной? — король оживился. — Стражники, надеюсь, на мою кухню несут ягоды?»
«Нет, стражники побежали от дворца», — Вейсман облизнулся.
«Ну, значит, хотя бы стражники стали жить лучше, как в Норде, — король не особо огорчился, что малина ему не досталась. — Значит, я не зря голый бегал».
«Еще побежишь, мой король?» — камергер спросил с надеждой.
«На сегодня с меня голых танцев достаточно, — король стонал. — Когда раны заживут, и зубы новые вырастут, тогда – побегу голый на речку».
«Зубы новые не вырастут».
«Значит, не побегу голый», — король погрозил фавориту племяннику камергеру кулаком.
Через три дня король лифляндский жаловался камергеру:
«Вейсман, я все способы перепробовал, чтобы моим подданным и мне жилось прекрасно, как в Норде.
И голый на речку бегал, как Достойная Елисафета бегает к полынье…
И тебя своим фаворитом сделал, потому что у королевы Норда фаворитка есть.
И походку подражал.
По-женски ходил, даже приседал, как женщина, чтобы быть похожим на Достойную Елисафету.
Платье женское надевал.
В нем перед заморскими послами красовался.
Все делал, как в Норде.
Но не наступило в моем королевстве изобилие.
Не появились булки на столах.
Золотых монет в казне не прибавилось.
Что же я еще должен сделать, как в Норде, чтобы мы процветали?»
«Может быть, нужно, чтобы тебя полюбили подданные, мой король», — Вейсман не был осторожен в словах.
«А разве меня мои подданные не любят?»
«Тебя не любят так, как любят королеву Норда ее поданные.
Они обожают Достойную Елисафету.
Всячески стараются ее порадовать.
Даже работают с удовольствием».
«Вейсман, сделай немедленно, чтобы меня мои подданные полюбили, как подданные королевы Норда любят ее.
С завтрашнего дня мои подданные должны обожать меня».
Достойная Елисафета любила посещать королевства, в которых ее любили.
Приплыла она во второй раз в завьюжное королевство.
Во дворце короля королеву Норда сразу окружили девушки.
«Королева Норда, наша душечка нас своим визитом обрадовала», — девушки и женщины пищали в радости.
«Вы совсем зацеловали мою подружку», — фаворитка пробурчала.
«Ах, миленькая фавориточка, — девушки перекинулись на фаворитку королевы Норда. — И тебя мы зацелуем, красавица!»
«Как поживаете?» — Достойная Елисафета с горящей улыбкой спрашивала девушек при дворе завьюжного короля.
«Как поживаем? — девушки щебетали. — Мы не поживаем.
Мы веселимся.
Ты нас научила в прошлый раз веселиться».
«Я – спокойная, не веселая, — Достойная Елисафета, напротив своих слов, улыбалась: — Ты — графиня Фетяска.
У тебя отец – визирь», — Достойная Елисафета подмигнула бойкой девушке в красном платье.
«Ты научила меня в прошлый раз играть в мяч, Елисафета, — девушка взвизгнула от радости, что королева Норда ее помнит. — Я дома потом одна играла.
Ко мне свататься пришли.
Мы с семьей Кавасаки давно дружим.
И молодой барон Кавасаки мне очень нравился.
Я даже была уверена, что стану его третьей женой.
Гости за стол присели.
А я не могу от мяча – бычий желудок набитый травой – оторваться.