«А как же хозяйство?
Оно же развалится, пока все пируют на свадьбах».
«У них все само растет, — десятник Фейнман теребил бороду. — Персики, апельсины, ананасы, бананы, картошка – все прет из земли.
Скот пасется на жирных травах.
Когда нужно мясо на свадебных столах, то берут первую же подошедшую к столу корову и едят ее.
А за фруктами и овощами руки протягивают.
Даже не встают с лавок из-за свадебного стола».
«Богатое королевство».
«Оно тоже стало твоим вассалом, моя королева», — десятник Фейнман захохотал радостно.
«Богатеет Норд», — Достойная Елисафета с удовольствием смотрела на своих пирующих воинов.
Достойная Елисафета не принимала решений сгоряча.
Разве, что иногда.
Прежний король Луиджи принимал решения сгоряча.
А Достойная Елисафета — не всегда принимала решения сгоряча…
Достойная Елисафета вызвала тайного осведомителя.
«Сироко, кто-то рылся в моем королевском хранилище папирусов». — Достойная Елисафета мягко говорила.
Потому что тайный осведомитель Сироко мог самостоятельно принимать решения по многим делам, чтобы спасти королеву или Норд, в случае тайной чьей-то интриги.
«Лифляндский посол, которому ты милостиво разрешила проживать неделю в левом флигеле дворца, тайно наведывается в наше хранилище папирусов, пергаментов и глиняных табличек, — тайный осведомитель согласно кивнул и продолжал бесцветно. — Я за ним тайно наблюдаю три ночи.
Посол запирается в своей комнате с танцовщицей из балагана Брунеской.
Брунеска напивается сладкого вина из амфоры и засыпает.
Танцовщица послу нужна для отвода глаз.
Чтобы все думали, что она веселит всю ночь посла.
Вместо того, чтобы веселился с прекрасной невестой, — тайный осведомитель Сироко вздохнул, — посол тайно с факелом пробирается в наше королевское… в твое королевское хранилище.
Роется в папирусах, рассматривает глиняные таблички, переворачивает и пытается разглядеть на свет пергаменты.
Ищет тайные записи».
«Наверно, хочет найти древние пергаменты или глиняные таблички, которые будут выгодны Лифляндии, — Достойная Елисафета растянула очаровательные губки в подобие улыбки. — Или сведения о том, что женщина по традиции не может быть королевой Норда.
Вообщем, ищет против меня и Норда».
«Разумеется, моя королева».
«И что мы будем делать с послом лифляндским?»
«Я думаю, что пусть читает папирусы, пергаменты и глиняные таблички», — фаворитка королевы Норда присела к зеркалу.
Достойная Елисафета и тайный осведомитель Сироко переглянулись.
«Нужно шпиону дать то, что он хочет», — фаворитка мило улыбалась.
«Я догадываюсь, — Достойная Елисафета приложила пальчик к ротику. — Мы составим папирусы, пергаменты, глиняные таблички новые».
«Состарим их, — тайный осведомитель Сироко подхватил мысль. — А на других, подложных пергаментах будет написано плохое о Лифляндии и лифляндском короле».
«Лифляндский посол прочитает, запомнит, а потом в Лифляндии не удержится и расскажет в таверне друзьям о прочитанных тайнах, — Достойная Елисафета захлопала в ладошки. — Новые сведения поднимут смуту в Лифляндии.
Королю и благородным лордам придется бороться с бунтом».
«Я вызываю писца?» — фаворитка наматывала на тонкий пальчик локон.
«Не одного писца, а сразу нескольких, — Достойная Елисафета распоряжалась. — И пусть принесут множество папирусов, пергаментов и глиняных табличек».
Через два дня посол лифляндский, как и прежде, тайно… он думал, что тайно… спустился в хранилище королевы Норда.
«Почитаю, посмотрю, узнаю, — посол вставил горящий факел в держатель. — Что начертано на этой древнейшей глиняной табличке?
Буквы от старости истерлись, глина потрескалась и рассыпается.
Но прочитать можно…»
«В Лифляндии стали рождаться богатыри, — посол прочитал и обрадовался. – О моей любимой Лифляндии у королевы Норда таблички содержатся… — Продолжал читать. — Богатырь одной рукой мог поднять теленка.