Подружки за ней.
Королева чувствует Норд.
А найти живую воду под снегом для Достойной Елисафеты – совсем не сложно.
«Ручей, источник», — Достойная Елисафета прислушивается.
«Я не слышу журчанье, но верю тебе», — Ингеборга тут же падает на колени и начинает разгребать руками снег.
«Отойди, или разденься, — фаворитка оттаскивает племянницу бургомистра. — Сейчас провалишься и намочишь одежды.
Обратно пойдешь сушиться».
«Я и не подумала, — Ингеборга отпрыгивает и сбрасывает с себя одежды.
Голенькая становится на четвереньки и продолжает разгребать снег. — Уже слышно журчание».
«Мы тебе поможем», - королева и ее фаворитка воодушевляются.
Они тоже раздеваются, чтобы не намочить одежды.
Три голые девушки с восторгом копаются в снегу.
«Не раскопаем ручей, так в снегу хоть охладимся», — Ингеборга смеется.
Около обнаженных королевы, ее фаворитки и племянницы бургомистра останавливаются курляндские ходоки.
«Шмуль, не зря мы пошли за белым Нордическим медведем, — возбужденный курляндец тычет друга локтем в бок. — Надо же, что мы видим.
Краше я в жизни не наблюдал».
«Посмотрели, и – хватит вам, — рыбачки проходящие незлобно отталкивают курляндских любопытных. — Будет, что в Курляндии рассказать».
Рыбачки раздеваются и увлеченно присоединяются к раскопкам.
Вскоре обнажается подснежный ручей.
«В роднике и летом вода ледяная, а зимой…» — фаворитка не договаривает и прыгает в небольшое озерцо.
Девушки присоединяются к ней.
Толкаются, смеются.
«В тесноте, но не в обиде», — племянница бургомистра хохочет.
После купания обтирают друг дружку жестким снегом.
«Жарко, — Достойная Елисафета заливается серебряным смехом. — Настолько жарко, что хоть голая пойду по полям снежным.
Мантия королевская на плечи давит».
«Не позволим, — девушки набрасывают на Достойную Елисафету мантию. — Ты – королева.
Ты и терпи мантию на своих плечах.
Сама выбирала».
Вскоре расходятся по разным тропам.
С горы Достойная Елисафета, ее фаворитка и Ингеборга наблюдают корабли в гавани Норда.
«С высоты галеры производят странное впечатление, — Достойная Елисафета шепчет. — Хрупкие.
Маленькие.
Как и весь наш мир».
«Эй, подружка, — фаворитка обнимает Елисафету. — Не в ту сторону твои мысли свернули.
Ты же сама сказала, что в Норде все веселятся.
При прежнем короле Луиджи не веселились, а при твоем правлении – веселятся».
«А мне нравится, когда тихо, — Ингеборга поправляет замерзшие мокрые волосы. — Даже криков гребцов на галере не слышно».
«Хватит размышлять, — фаворитка поднимает подбородочек. — Разнежились мы в свободном поле снежном.
А белый медведь уже далеко всех увел».
«Успеем за ним, — Достойная Елисафета машет тонкой рукой. — Медведь скоро спать ляжет до утра».
«Далеко белый медведь?» — фаворитка на тропе догоняет двух пожилых рыбаков.
«Только что за Белую гору свернул», — рыбаки сошли с тропы.
Пропускали быстроногих девушек.
«Неужели, не скажут что-нибудь нам в спины?» — Ингеборга тихо хихикает.
«Эй, красавицы, — рыбаки кричат. — Королеву берегите».
«Они, значит, красавицы, а я – нет? — Достойная Елисафета останавливается и наигранно строго смотрит на рыбаков. — И от кого им меня беречь?
Врагов в Норде нет». — Достойная Елисафета не выдерживает и снова смеется.
«От нас беречь тебя надо, конечно, — рыбаки с хохотом валятся в пушистый снег. — Как догоним, как накинемся на тебя».
«На королеву накинетесь, а на меня и на фаворитку королевы не наброситесь?» — Ингеборга повернулась и выпятила нижнюю губку.
Все снова хохочут.
Девушки прибавляют шаг.
Догоняют небольшую толпу.