«Почему так говоришь, красивая, — Санита обдает жаром фаворитку королевы. — Мы любим Донучжи.
Он дал нам свободу, выкупил из рабства.
Мы с Донучжи по своей воле.
В Норде нет рабства.
При прежнем короле Луиджи в Норде были рабы.
При правлении Достойной Елисафеты, — Санита проводит ладонью по роскошным волосам королевы Норда, — рабов нет».
«Вас не смущает, что в Норде не только рабов нет, но и жена должна быть одна», — Ингеборга переминается с ноги на ногу.
Не удерживается и падает в снег.
Барбара тут же бросается к племяннице бургомистра.
И помогает ей подняться.
«Мы не жены нашему любимому, — девушки с обожанием смотрят на охотника. — Мы подруги обожаемому Донучжи».
«Ну, если подруги… — Достойная Елисафета смеется: — Донучжи, я хочу у тебя купить еды для белого медведя.
Мне деньги передали».
«Я ничего не продам своей королеве, — Донучжи выставляет перед собой руки. — Ты избавила нас от плохого короля.
При прежнем короле Луиджи было плохо для всех в Норде, особенно – для охотников.
Нас отлавливали, как диких зверей.
При твоем правлении…
Ну… сама видишь…
У меня две любящие жены… подруги…
Все мое – твое.
Забирай без денег».
«Все твое – мое? — Достойная Елисафета грозит охотнику тонким пальчиком. — И своих подруг – Саниту и Барбару мне отдаешь?
Смотри, Донучжи, заберу их к себе во дворец».
«Мои подруги не рабыни, — Донучжи пыхтит. — Захотят – пойдут к тебе.
Не захотят – останутся со мной охотиться».
«Мы хотим во дворец к тебе, — глазища Саниты превращаются в круги ночи. — Но мы также хотим и с Донучжи.
Поэтому нам во дворец еще рано…»
«Всегда рада видеть вас, — Достойная Елисафета снова обращается к охотнику: — Донучжи.
Ты обязан принять от меня деньги на подношение белому медведю.
Это традиция – покупать у охотников и дарить белому медведю».
«А у нас, охотников, теперь традиция – мы сами приносим подношения белому медведю.
И вторая традиция – не берем деньги у нашей королевы».
«Разговор пришел в тупик», — фаворитка пропищала.
«Мы уже поднесли белому медведю столько, что ему на год хватит, — Барбара примирительно смеется. — И кроме нас ему все несут и несут.
Мишка уже закапывает в снег припасы.
Потом, конечно, не найдет их.
Другим зверям достанутся.
Поэтому твое подношение белому медведю останется в снегу, добрая королева».
«Дальше прошли землесочные купцы, — Санита подсказывает. — У них купите для белого медведя.
А от нас примите просто в подарок для вас и медведя – бочку сахарной клюквы и бочонок малины в меду».
Санита предлагает, а Донучжи уже откопал большие бочки.
«Мы их не докатим по рыхлому снегу», — Ингеборга пытается сдвинуть бочку с места.
«Вы и не должны их катить, я сам прикачу», — Донучжи напрягается.
Бочки медленно прокладывают глубокую дорогу в снегу.
Санита и Барбара идут за своим «мужем».
«От королевы Норда подношение тебе, белый медведь, — Донучжи докатил бочки и вытирает пот со лба. — Клюква в сахаре и малина с медом».
«Подношение от королевы», — в толпе возбужденно перешептываются.
«Не от меня, а от старушек и стариков, — Достойная Елисафета присаживается около белого медведя.
Он закрывает глаза и довольно урчит. — Я потом сделаю подношение».
«А старикам, кто золото дал? — Корабельник Тритон звонко кричит из задних рядов. — Ты, Достойная Елисафета, нам щедро золотом платишь.
Никого не забываешь.
Прежний король Луиджи золото никому не давал.
А при твоем правлении и старики немощные золотом звенят».
«Тритон, как там последняя галера?» — Достойная Елисафета не забывает о делах.
«Уже готова, через неделю на воду спустим», — Тритон корабельник хлопает в ладоши.