Но как-то не так».
«И ночью сегодня было как-то не так», — Ингеборга ущипнула фаворитку королевы за щечку.
«Не было никакой ночи, — фаворитка фыркнула. — Ничего не было».
«В походе за белым медведем все необыкновенное, — Достойная Елисафета подставила идеальное лицо тонким золотым лучам солнца. — А ведь я, все мы в первый раз идем за белым медведем после того, как я короля Луиджи…»
«Свергнула», — фаворитка досказала за королеву.
«Поэтому – все необыкновенное, что в первый раз, — Ингеборга приложила ладошку ко лбу. — Далеко медведь ушел».
«Еще бы, — Достойная Елисафета засмеялась. — Мы слишком задержались».
Девушки полетели над снегами.
Вскоре догнали белого медведя.
Он шел неторопливо.
Покачивался от съеденных подарков.
Иногда присаживался отдохнуть.
Тогда и ходоки отдыхали.
К белому медведю тянулись руки.
Одни руки ласкали его.
Другие протягивали новую еду.
Белый медведь тяжело дышал.
Но отказаться не мог.
Ел, отдувался и ел…
Около него делалась давка.
Народ рвался к белому медведю.
Сгибались под тяжестью корзин.
Высыпали на снег лакомства – сладкие, и не сладкие.
Каждый хотел дотронуться до белого медведя.
Он стал ближе и доступнее.
Люди переглядывались.
Приветливо встречали королеву Норда и ее подружек.
Горящие глаза.
Сильные руки.
Прямые спины.
Лица светятся счастьем.
Все это создавало прекрасное впечатление.
Солнечные лучи с трудом пробивались сквозь столпившихся около белого медведя.
Иногда луч света добирался до его морды.
И глаза белого медведя вспыхивали черными ночами.
«Я так волнуюсь, — Ингеборга неожиданно заплакала. — Все так прекрасно.
Умилительно.
Мы все вместе.
Одно душевное волнение на всех.
У каждого своя частица счастья.
И эти капли радости сливаются в одно море восторга.
Все ты создала, Елисафета.
Ты исцелила Норд».
«Не только я одна», — королева Норда обняла Ингеборгу.
Фаворитка тоже утешала племянницу бургомистра.
Белый медведь поднялся.
Переваливаясь, подошел к Достойной Елисафете.
Лизнул ее в щеку.
«Признал, сразу признал королеву нашу», — зашелестели довольные голоса.
«Что ему нашу Достойную Елисафету признавать.
Он и так ее знал всегда».
Белый медведь поднялся на задние лапы.
Огромный, заслонил собой все.
Затем легко опустился.
И неторопливо двинулся вперед.
Люди, когда белый медведь касался их, вздрагивали, колыхались.
Лица становились счастливыми, умилёнными.
Белый медведь делал остановки часто.
На одной из стоянок Достойная Елисафета – на деньги стариков и старушек, которые они передали на угощение белому медведю – накупила у завьюжных и землесочных купцов сладостей.
Прибавила и от себя подарков.
Белого медведя уже не видно из-за горы вкусных подарков.
Далеко ушедшие вперед ходоки останавливались.
Около каждой группки горел огонь.
Ходоки с удовольствием жарили свежую дичь.
«Королева, девушки, идите к нам, — ходоки зазывали. — Попробуйте нашего угощения».
«Не ходи, не кушай», — фаворитка удержала Достойную Елисафету за рукав.
«Почему?»
«Потому что у одних покушаешь, тогда других обидишь, что к ним не присела.
А, если у каждого будешь пробовать, то лопнешь от обжорства». — Фаворитка произнесла мрачно, словно намекала на что-то.
Прошли дальше за белый холм.