Однако надо иметь в виду, что воинов в испанской армии было немного. После 70 г. в Испании стоял один легион, одна кавалерийская ала и четыре пехотные когорты[1234], т. е. около 8,5 тысяч человек, что составляло, по разным расчетам, 1,7 или 2,8 % всего римского войска[1235]. А только в трех северо-западных конвентах проживало, по данным Плиния (III, 28), 681 тысяча свободных людей, т. е. явно взрослых мужчин, к которым надо прибавить женщин и детей[1236]. Видимо, не меньше, а то и больше 200 тысяч взрослых мужчин жило в Клунийском конвенте, не менее населенном, чем Астурийский. Таким образом, воинов на северо-западе было едва ли больше 1 % населения. Испанская армия почти не участвовала во внешних войнах и не несла большие потери, так что большинство солдат вполне могло доживать до отставки, и поэтому армия не нуждалась в больших наборах, и, следовательно, число рекрутов было небольшим.
Ветераны предпочитали селиться не на северо-западе, а в восточной и южной областях Пиренейского полуострова, где условия жизни были гораздо более кoмфортны, так что они мало или совсем не влияли на социальную трансформацию северо-запада[1237]. Отведение легионам обширных prata закончилось, вероятно, во времена Клавдия, так как после правления этого императора никаких упоминаний о них в Испании нет[1238]. Связи между VII Парным легионом и окрестным населением были не очень-то значительными. В окрестностях его лагеря так и не возникло туземного гражданского поселения[1239], да и вообще контакты легиона с окружающим сельским населением были очень слабы, если вообще существовали[1240].
Армия поглощала наиболее мобильные и активные элементы местного общества[1241]. Но, во-первых, их было не очень много, а во-вторых, и это, пожалуй, главное, армия служила скорее каналом перетекания этих элементов в наиболее романизованные районы, особенно в Тарракон, а также в другие провинции, где могли служить и где оставались воины, набранные в Испании. Это оттягивало с северо-запада какую-то часть наиболее динамичного слоя населения, что скорее сдерживало процесс романизации, чем способствовало ему. Надо иметь в виду еще одно важное обстоятельство. Из всех известных нам по именам легионеров 59% были Юлиями и 10% — Флавиями[1242]. А это означает, что подавляющее большинство воинов легиона были гражданами, причем большая часть уже со времени Цезаря и Августа. Из двух основных функций римских вооруженных сил — защита границы от внешнего врага и поддержание внутреннего порядка и власти — испанская армия выполняла только вторую[1243]. Представляя прежде всего полицейскую силу, она в определенной степени противостояла местному населению, что ограничивало ее воздействие на него. С другой стороны, армия приносила с собой строительство дорог, укреплений, лагерей, из которых, как говорилось выше, могли развиться гражданские поселения[1244]. Роль армии, таким образом, была противоречива, но все-таки ее в лучшем случае можно считать лишь одним (и далеко не самым значительным) фактором романизации туземной среды[1245].
Что же касается самого военного лагеря (как непосредственно легиона, так и его отдельных вексилляций и вспомогательных единиц), то он, разумеется, был изъят из городской и квазимуниципальной системы и представлял собой самостоятельный элемент социально-политической структуры римской Испании.
Исключенными из муниципальной системы были также рудники. Некоторые рудники Северо-Западной Испании стали разрабатываться римлянами вскоре после захвата этих территорий, возможно, к концу правления Августа[1246]. Эксплуатация большей части других началась через несколько десятилетий после завоевания, в основном, как кажется, при Тиберий[1247]. Здесь стояли войска, и уже сам факт сохранения в мирном районе вооруженных сил свидетельствует о стремлении правительства обеспечить бесперебойное поступление металла и, следовательно, о значении этого металла для империи. Недаром Плиний (III, 30), подводя итог своему описанию Испании, говорит, что вся она изобилует свинцовыми, железными, серебряными и золотыми рудниками. А в конце своего труда (XXXVII, 202) римский энциклопедист, сравнивая Испанию со сказочной Индией, называет среди испанских богатств рождение самых разных металлов. Испанское серебро, по Плинию (XXXIII, 96), самое лучшее. А что касается золота, то, по его же словам (XXXIII, 67), сухие и бесплодные горы Испании обильны этим металлом. А Плиний хорошо знал свой материал. Его описание рудников полностью подтверждено современными археологическими открытиями[1248].
1235
Общая численность римской армии в конце I—II в. определяется от 300 тысяч (Christ К. Geschichte des romischen Kaiserreiches. S. 413) до 500 тысяч воинов (Mater F. J. Neque quies sine armis: Krieg und Gesellschaft im Altertum. Opladen, 1987. S. 23).
1241
Roldan Hervas J. M. Hispania у el ejercito... P. 256-258; Alfoldy G. Romische Heeresgeschichte. S. 38-39.
1246
Urteaga M., Udalde T. Indicios de mineria romana en Guipuscoa // Munibe. 1986. T. 38. P. 116; Ruiz del Arbol M., Sanchez-Palencia F.-J. La mineria aurifera... P. 123.
1247
Domergue C, Herail G. Mines d'or romaines d'Espagne. La district de la Valduema (Leon). Toulouse, 1978. P. 249-250; Ruiz del Arbol M., Sanchez-Palencia F.-J. La mineria aurifera... P. 125—126; Santos Yanguas N. Las explotaciones romanas de oro de la cuenca del Arganza en el Consejo de Allande (Asturias) // SHHA. 2002. Vol. 20. P. 208-222.