Джон залюбовался его задницей. Красивая, подтянутая, в меру округлая, в меру мускулистая. Идеальная задница идеального альфы.
— Ну что же ты? — обиженно выстонал Анхель прогибаясь, — давай, сделай это. Трахни меня! Иначе я за себя не отвечаю. Ты пахнешь просто одуряюще. Я с ума схожу!
Джон выдавил еще немного смазки и принялся растягивать Анхеля, проникая подрагивающими пальцами в поджимающееся отверстие.
— Впусти, — уговаривал его Джон. — Расслабься. Дай мне. Дай!
— Угу, — Анхель терзал уголок одеяла зубами, и всё же до конца расслабиться не мог.
Но Джон не собирался отступать. Он с силой ввинтил в анус Анхеля два пальца, и тот обиженно всхлипнул, но сдался. Теперь дело пошло значительно легче, правда, смазки на него было изведено немного больше, чем требовалось. Точнее, намного больше. Смазка совсем не эстетично чавкала на ладонях у Джона, тонким слоем покрывала ягодицы и бёдра Анхеля, понемножку стекая на подушку и простыню, но, кажется, никто не возражал. Джон сосредоточенно пытался нащупать простату, но видимо сказывалось отсутствие опыта. Как он ни старался, ничего не получалось. Вся надежда была на то, что Анхель и без этого сможет получить удовольствие. Тем более, что альфа уже просунул руку под живот и ласкал свой член.
Трезво оценив свои размеры, Джон решил, что совершенно необязательно растягивать партнёра тремя пальцами. Должно было хватить и двух. Он придержал Анхеля за бедра и начал входить.
Именно этот момент выбрала подлая течка, чтобы проявить свою сущность, поясницу прострелило болью, Джон застонал. Он замер на несколько секунд, пережидая неприятный спазм, тянущая боль от которого медленно сходила на нет. Но Анхель не был готов ждать так долго, он дернулся и попытался насадиться сам.
— Тише, — взмолился Джон, — сейчас, секунду…
Он балансировал на грани удовольствия и боли. Боли, с которой было трудно бороться. Но он так хотел Анхеля. Это убивало его!
Джон принялся двигаться, пока ещё не понимая, какой ритм держать. Не понимая, делает ли он своему альфе хорошо. Не понимая даже, делает ли он хорошо себе.
Было обидно, он так долго думал об этом и вот получил, а эта течка все портит.
Анхель двигал бедрами в такт с Джоном, пытаясь подстроиться под его ритм, и одной рукой ласкал себя. Джон уже был готов бросить эту затею, когда парень внезапно сжал внутренние мышцы, и Джон вскрикнул от удовольствия. Теперь им стало по-настоящему хорошо, и они, наконец, смогли начать более или менее слаженно двигаться. Джон даже принялся покрывать спину Анхеля поцелуями и бормотать какие-то ласковые глупости.
Анхель лишь постанывал в ответ. У Джона шумело в ушах. Было хорошо и странно. Тело напряглось и звенело, как струна. Нужно было еще чуть-чуть, совсем немного. Джон чувствовал приближение оргазма.
— Сейчас, со мной, — с придыханием потребовал он.
— Да-а, — вторил ему Анхель.
Джон кончил первым и почти сразу забился в еще одной судороге удовольствия. Это течка провоцировала его тело на случку с альфой, суля неземное блаженство.
После оргазма Джон долго не мог прийти в себя. Он тяжело дышал, перебирал косички Анхеля и ни о чем не думал.
— Ты такой классный! — Анхель быстро вывернулся из-под Джона и принялся покрывать поцелуями его лицо.
Джон не мог сказать, что считает себя классным. Он вообще не мог ничего сказать. В голове было пусто и счастливо, он и не знал, что такое бывает.
— Ты мой, мой, мой, — в отличие от молчавшего Джона Анхеля пробило на разговоры, — никому не отдам, никуда не отпущу. Только мой.
— Маньяк, — это было первое, что смог пробормотать Джон, когда способность связно мыслить к нему вернулась.
— Ага, — не стал спорить Анхель, — твой личный сталкер.
— Ага, — не стал спорить Джон, эта мысль ему понравилась.
— Хочу тебя, — жарко прошептал альфа, — первый раз такое. С ума по тебе схожу, не могу надышаться.
— У нас все еще нет презервативов, — вяло напомнил Джон, которому было просто слишком хорошо, — да и смыть с себя надо все… это. Или вытереть.
Анхель послушно протер их пододеяльником и снова принялся ластиться. Целовал, кусал, гладил. Джон не очень хотел продолжения, но ровно до тех пор, пока его не прошило очередной волной тягучей боли в пояснице. Всю сонливость как рукой сняло. Внутри все напряглось. Анус начал сжиматься, член встал, яйца подтянулись выше. Он тоже хотел. Даже несмотря на легкую усталость. Неужели другие омеги жили с такими ощущениями всю жизнь? Или это потому, что врач обещал ему непростую течку? Хорошо, что Анхель рядом. Хотя, не будь его рядом, может, ничего бы и не было бы… Мысли в голове крутились обрывочно.
Анхель завалил Джона на спину и устроился между его разведенных ног.
— Нельзя, — Джон и сам не очень верил в то, что говорил. Разум конфликтовал с телом. Тело кричало: надо, дай, немедленно! Разум возражал: последствия, ответственность, обязательства, нельзя…
Наверное, Джон сдался бы под напором страсти Анхеля и своих собственных желаний, но их спас звонок в дверь.
— Слышишь? — прошептал Джон. — Пришли… Надо открыть.
— Надо? — глаза у Анхеля были затуманены, он, видимо, даже не понимал, что ему говорили.
— Надо, — откликнулся Джон и всё-таки спихнул альфу с себя, — надевай халат и иди открой. Это то, чего мы так ждем. Пожалуйста, Анхель.
— Ладно, — парень все же встал с постели, нашел в шкафу халат и, захватив кошелек, пошел к двери.
Вернулся он через пару минут. Джон только и подумал, что хорошо, что на этаж ведет лифт, не надо беспокоиться, хватило ли у Анхеля концентрации закрыть за курьером дверь или нет.
— Вот! — Анхель высыпал на кровать целую кучу коробок. — Должно хватить!
— Давай! — Джон откинулся на спину, подхватил себя руками под колени и задрал ноги совсем уж неприлично. Смазки выделилось совсем немного, как и в любую другую течку. Но ему было плевать. Он хотел этого альфу. Хотел здесь и сейчас. Плевать на последствия. Плевать на все! Сейчас!
Анхель бросился на него сверху, рыча от восторга.
Дальнейшее Джон запомнил плохо. Кажется, он сам рычал и кусался. Он точно царапал своего альфу за плечи. Скулил, когда было больно и когда было хорошо. Молил, чтобы ему дали еще. И Анхель давал. У Джона даже судорога началась от непривычной позы. Пришлось перелечь на бок, потому что даже ради спасения своей жизни он бы не согласился прерваться. Словами не описать, что происходило. Что они говорили друг другу, что шептали, что выкрикивали на пике удовольствия.
Им было не до чего. Звонил телефон, день сменился вечером, вечер ночью. Кажется, они спали, а может и нет. Течка не давала Джону долго лежать без дела, а запах держал Анхеля в тонусе.
На периферии мелькнула мысль, что придется идти к врачу, потому что Джон натер очень нежное место, точнее ему натерли. Но потом и эта мысль куда-то исчезла.
Когда в следующий раз Джон пришел в себя, было светло. Он не мог точно сказать, день это был или утро, или вечер. Он был один. Постель хрустела свежим бельем. Он был чист и даже одет в пижамные штаны. Чуть выше ключицы кожу стягивал пластырь из тех, что доктора используют для совсем маленьких пациентов, с забавной картинкой. В воздухе пахло вкусной едой. Желудок радостно заурчал. Джон понял, что он чертовски голоден.
Встать не получилось, даже сесть удалось далеко не сразу. Кружилась голова, перед глазами всё плыло, задница напоминала о том, что за всякое приятное времяпрепровождение рано или поздно приходится платить.
Джон и дальше бы продолжал лежать, наплевав на голод, но очень сильно хотелось в туалет. Хорошо, что к нему пока взывал только мочевой пузырь. А если бы это были другие позывы? Он бы даже испугался, все слишком ныло. Не болело, но как будто стонало.
Все, что Джон смог — это сползти на пол и встать на четвереньки. Представив себе, как он таким манером движется в сторону туалета через всю квартиру, он глупо захихикал. Анхель возник на пороге комнаты спустя двадцать секунд, видимо, услышал копошение или смех.