Богатая музыкальная жизнь современного Израиля продолжает и развивает музыкальные традиции различных еврейских общин мира.
В далекие времена евреи пасли скот и, как все пастухи, пели и играли на дудочках. Сейчас, увы, нет возможности судить о том, что и как они пели, но Тора говорит, что музыка и танцы сопутствовали еврейскому народу в радости и печали. Но какие же инструменты создавали музыку тогда? Самую ценную информацию, безусловно, содержат предметы, найденные при раскопках в Израиле и на территории соседних стран, с которыми в древние времена поддерживались тесные торговые и политические связи. Почва Эрец-Исраэль совершенно непригодна для сохранения органических материалов, таких как внутренности животных, кожа, дерево, поэтому до наших дней дошли лишь простые по конструкции и наиболее прочные инструменты: цимбалы, колокольчики и трещотки, изготовленные из металла, керамики или кости. Одна из самых интересных находок — продольная флейта I в. н. э., была обнаружена в 1975 г. при раскопках города Давида в Иерусалиме. Исследователей и музыковедов особенно заинтересовал тот факт, что материалом для этого инструмента послужила передняя нога коровы. Некоторым вспомнилась талмудическая фраза о рогатом звере, который имел «только один голос при жизни, но после смерти получал семь голосов… два рога становились трубами, кости двух ног — флейтами; из шкуры делали барабан, толстая кишка превращалась в струны для арф, а тонкие кишки использовались для цитры (инструмент наподобие гитары)».
Музыкальные инструменты изображены и на многочисленных серебряных и бронзовых монетах, спешно отчеканенных при Шимоне Бар-Кохбе в короткий период его побед над римлянами при императоре Адриане (132–135 гг. н. э.).
Поскольку изображения людей еврейской традицией запрещены, эти монеты снабжены другими декоративными элементами, включая запись музыкальных мелодий, которые имеют, возможно, прямое отношение к тем инструментам, на которых играли в Храме.
Другим важным источником информации являются древние печати. Один уникальный образец, относящийся к VII в. до н. э., принадлежит ныне покойному промышленнику, филантропу и археологу-любителю доктору Реувену Гехту из Хайфы. Эта печать выполнена из коричневой яшмы и формой напоминает жука скарабея. Под изображением ассиметричной лиры видна надпись на иврите: «Принадлежит Маадане, дочери Царя». Печать интересна по двум причинам: на ней, в отличие от всех других известных царских печатей, отсутствует имя монарха и упоминается неизвестная историкам принцесса Маадана. Некоторые исследователи сомневаются в подлинности самой печати; она неожиданно для всех появилась на открытом рынке древностей, причем нашли ее «где-то» в Иерусалиме в ходе нигде не зарегистрированных раскопок. Если же речь идет о подлинной археологической находке, то изображенная на ней лира могла принадлежать кому-нибудь из членов еврейского царского рода, а значит, на аналогичном инструменте играл, возможно, сам царь Давид.
В те далекие времена евреям были известны инструменты трех видов: ударные, духовые и струнные. Есть в некоторых книгах намек на «социальный статус» отдельных их видов: так, в народном быту играли на духовых тростниковых инструментах, жрецы — на шофарах и трубах, храмовые музыканты — на лирах.
Давид и его сын Соломон заложили структуру еврейского царства и отвели музыке почетное место в его культуре. Согласно Торе, в царствование Давида музыка была введена в храмовый ритуал:
— Давид состарился… и собрал всех… левитов… Из них для дела в доме Г-споднем… четыре тысячи прославляющих Г-спода на музыкальных инструментах.
При Храме состояли и участвовали в службе огромный хор и оркестр. Из различных источников известно, что в каждый день недели исполнялись определенные псалмы и, что в Храме дозволялось играть на музыкальных инструментах даже в субботу, ибо территория его — особая территория, где действуют свои законы. В Первом Храме ансамбль левитов-музыкантов, как и хор левитов-певцов, состоял, как минимум, из 12 взрослых мужчин, а в особых обстоятельствах разрастался до бессчетного количества участников. В эпоху Второго Храма число музыкантов могло быть существенно меньше, чем число певцов, а среди первых могли быть и не левиты. Интересен тот факт, что некоторые духовые инструменты в оркестре не участвовали, а звучали лишь в паузах как сигнал к очередному этапу храмового ритуала. Барабаны и бубны по-прежнему оставались вне литургии — на них играли женщины (и сегодня бубен на иврите называется тоф Мирьям — бубен Мирьям, сестры Моисея).