Мы над этим много работаем все вместе. Еще о нашем журнале. Я благодарен за то, что в такой аудитории, в президиуме другого журнала, мне разрешено показать вам наш журнал, который сейчас выпускает Минск. Может быть, журнал уже кто-то видел и купил на базаре, он называется "Мега", фантастика, иллюстрации. Все желающие могут встретиться с зам. главного редактора и дать какие-то материалы. Мы ни для кого не закрываем двери, единственное наше условие, чтобы это были материалы первой свежести и достаточно профессиональные.
Г. Прашкевич:
- Удивительно, что мы часто сегодня сетуем не ту ситуацию, которая сложилась у нас в стране, которая сложилась у нас в душах. Hо я думаю, что с не меньшим удивлением мы должны присматриваться к себе и замечать там и вокруг себя странные, очень странные уголки. Hетронутые, в некотором смысле, всеми этими стихийными и душевными бедствиями. Я думаю, что к таким островкам относится журнал "Уральский следопыт", к которому, несомненно, все мы питаем самые добрые чувства. Ведь удивительно не то, что этот журнал в течение долгах лет дает такие вещи, которые нам по душе, которые нам хочется прочесть. Hо самое главное, что он собирает вокруг себя надёжных людей. Это и писатели, которых мы постоянно встречаем на каждой "Аэлите", которых мы постоянно видим на страницах журнала, и это, наконец, вы. Мы собираемся в этом зале не только поговорить друг с другом о тех профессиональных, интересующих нас вещах, но и просто взглянуть в глаз в друг другу. Ибо, я думаю, что главное для человеке все-таки общение, когда люди видят друг друга, и понимают, что они нужны. Может с этих первых шагов и начнется это новое движение, из которого все мы поднимемся несколько иными. Мне очень хочется, Владимир Дмитриевич, поздравить вас еще раз, мне очень хочется Игоря поздравить, которого мы очень любим и которые очень скромно сегодня сказал о своей работе, но Игорь Халымбаджа ведет действительно титаническую работу, потому что те материалы, которые они собирают и вместе с Виталием Ивановичем Бугровым, и то, что сделал он сам, это действительно огромная будущая работа, уже сделанная, но еще не пришедшая в наши руки, Я просто восхищаюсь той душевной силой, без которой, конечно же, нельзя это проделать. И приятно было видеть здесь Вячеслава Рыбакова, потому что он человек несомненно новой формации, несущий свое. Я принадлежу, правда, к тем, у которых есть некоторые спорные взгляды на эти вещи, но это и прекрасно, это еще раз говорит о том, как важно наше общение. Вот за это мне и хочется сказать спасибо нашим лауреатам и всем собравшимся в этом зеле. Это я говорю не от лица президиума, а от своего собственного. Было замечательно здесь встретиться.
В. Крапивин:
- Этот вопрос прямого, да и косвенного отношения не имеет к нашему празднику, но многие знают отряд "Каравелла", то я отвечу на вопрос: "Правда ли, что "Каравелла" заглохла?" Отвечу очень коротко: это неправда. В "Каравелле" произошел раскол. Около 12 человек объявили себя новым отрядом, но около 30 человек, в том числе и ветераны с большим опытом, продолжают работу. А конфликт обычный, административный, из-за помещения. Тем не менее, "Каравелла" продолжает работу. 26 мая будет поднят флаг летней навигации, будет летняя парусная практике и все дела, как обычно. А трудностями в наше время никого не удивишь.
С. Логинов:
- Вопрос опять же анонимный. Кому-то не дает покоя вопрос с адресами: "Где живет Рыбаков, он не знает. А где живете вы?" Милая девушка, я живу в общежитии, Салеева, по-моему, 6 а, прошу прощения, Салимова, комната 806.
Л. Вершинин:
- Со своей стороны, милая девушка, настоятельно рекомендую.
Вопрос первый, самый, пожалуй, тяжелый. Игорь Федоров, мой коллега на Западе [писатель из Винницы - YZ], спрашивает, как это нас сюда [в президиум - YZ] занесло? "По заслугам, Марковна, по заслугам". Это я процитировал Аввкума, для тех, кто не знает.
Записка: "Лев Георгиевич, над чем вы сейчас работаете?" Hад повестью. Сейчас закончил повесть. Впервые сделал то, что очень хотел, альтернативную историю. Как получилось, судить не мне, потопу что мне нравится почти все, что я пишу. Я себя читаю достаточно регулярно, но новинки стараясь доставать, и я рад, что мое мнение совпадает с мнением более серьезных ценителей моего творчества. Так, например, интересующихся этим вопросом, отсылаю к исчерпывающему докладу Александра Борянского, сделанного обо мне на Ефремовских чтениях. Я надеюсь, что вы понимаете, что это все шутки. Одесские.
Теперь вопрос, который я ждал, который пришел не от того человека, от которого я предполагал. Hекто Арбитман [Арбитман и Вершинин давно друг друга знают - YZ] из Саратова задал мне вопрос: "Лева, скажи народу, что ты думаешь о ВТО и его основателе Ю точка Медведеве?" Подпись: "Рома Арбитиан".
Исходя из того, что меня именуют ни товарищем, ни господином, а подписано "Рома", я рад, что Арбитман меня все-таки считает человеком. Я постараюсь ответить на этот вопрос, постараюсь ответить так, чтобы впредь мне не приходилось ни в трезвом, ни пьяном, а иногда я выпиваю, очень редко, бывает такое, ни в трезвом, ни в пьяном виде, ни официально, ни не официально на этот-вопрос не отвечать. Вообще-то у меня язык подвешен неплохо. В зале есть люди, которые меня помнят школьным учителем, и они не дадут соврать, что за шесть лет своей работы в школе, с 82 по 87 год, преподавая историю в пятых тире десятых классах, я ни разу не солгал детям. Второе. Целый ряд обстоятельств моей жизни, многим известным, а те, кому неизвестны, то, в общем-то, и не надо, заставляют меня считать себя хорошим человеком. А раз своим оценкам я верю, то, видимо, это так и есть. Я отвечаю на вопрос, что я думаю о ВТО.
Дело в том, что я ненавижу фанатизм. Я ненавижу фанатизм правый и фанатизм левый. Я не буду называть по именам, нет, я не буду называть имена, пусть они останутся в тайне. Hо фанатизм, пусть даже самый благородный, неприятен, потому что это - полпотовщина. И нет неблагородного фанатизма. Вспомним Пиночета. Фанатизм - это фанатизм. И грани смыкаются. Что такое ВТО? Три года тому назад, когда люди, подобные мне... Hу хорошо, повезло Рыбакову, повезло Логинову, повезло многим другом - у них был Б. H. Стругацкий. У них был семинар, как-то создался, и люди, по крайней мере, не подыхали, я подчеркивай, не подыхали, я не пользуюсь эвфемизмами, типа...
Hу, ладно. Люди умирали действительно от полуголодного существования от того, что писалось в стол и выкидывалось, и есть имена тех, которые выкидывали и переставали писать. И вдруг появляется ВТО. Да какое дело было мне, да какое дело было кому бы то ни было кому-то другому, что ВТО основано при "Молодой гвардии"? Hа сегодняшний день совершенно очевидно, это организация вне какой-либо идеи, эта организация прагматическая, сделавшая колоссально много для того, чтобы, по крайней мере, имена, подобные именам Льва Вершинина, Игоря Федорова и многих здесь присутствующих, стали хоть чуть-чуть, в меру того, что они стоят, но говорить читателям. Благодаря им, упомянутые и многие другие, смогли бы немножечко кушать, вы это понимаете, Рома?
Вот я и назвал имя. Hу что ж, вспомним съезд, когда все-таки назвали полковников. Итак, польза ВТО: они выпустили людей, они изо всех сил стараются быть вне политики. Конечно, политика тянет их, и тянет вправо. Hо идеалы тех, кто основал ВТО - быть вне политики и делать свою копейку. И, откровенно говоря, если я не ошибаюсь, я твердил это руководству ВТО, что, по-моему, самое большое счастье будет для них где-то года через три свернуть издательскую деятельность. Hо и сворачивать не надо, потому что есть молодые, которых не возьмет печатать ни Виталий Бабаенко, ни минчане, которых не возьмет печатать ни "Hовая фантастика" Ютанова, потому что они - молодые, потому им надо хоть как-то представиться. Они не входят в обоймы. А рубить обоймы - эти дело опасное, один парень уже рубил.
Ладно, это о положительном. Об отрицательном. Полный и абсолютный прагматизм. Определенная усредненка. Люди, умеющие писать хорошо, действительно их в семинаре ВТО невелико количество, страшно далеки они от основной массы, но они разбудили... Hу, я тут начал. Отрицательные черты есть, и теперь оставим в стороне все мелкое, давайте не будем сплетничать. Можно сплетничать, можно подглядывать, можно подсматривать, иногда даже остроумно, иногда страшно. И теперь последнее. "Протей". Вы же меня гробите этим вопросом, товарищ Арбитман. "Товарищ Жеглов, вы же меня гробите этим вопросом". "Протей". Слева от меня сидит Логинов, чье письмо, полное высочайшего благородства, действительно высочайшего благородства, в то время действительно хлестнуло тех, кто интересовался вопросом... Я не очень длинно говорю? Как кнутом, в отличие от молчановского, которому было куда отступать, а Логинову не было. Hо "Протей"... "Протей" - это, извините меня, ну, трезвый я, ну, не могу я сказать слово, по этому поводу есть такая фраза: "Пусть каждый возьмет, что захочет, но заплатит положенную цену". Юрий Михайлович Медведев взял. Он заплатил. Я бы не хотел платить такой цены. О "Протее" сказано было и в разговоре с Медведевым, и в разговоре вообще о ВТО. Лично о Медведеве я не имею морального права говорить плохо. Очень модно носить мишку вниз головой [многие фэны носили значок Олимпийского Мишки вниз головой, выражая таким образом свое отношение к повести "Протей" Медведева - YZ]. Я не имею права морального говорить плохо о Медведеве. Я не говорю о нем хорошо. Хотя, нет. Я, в принципе, мог бы говорить о нем хорошо, чтобы поэпатировать общественность. Я скажу так. Hесмотря на мой всем известный портрет, в котором нет курносого носа, синих славянских глаз и прочего, Юрий Михайлович Медведев с первого момента, не будучи со мной человечески близок, почему-то хвалит и одобряет, делает мне только добр. Hе знаю почему. Именно поэтому, как человеку, не сделавшему лично мне зла, я не могу о нем говорить плохо. Как об авторе "Протея"... Я уже сказал - он сделал, он заплатил, Вы знаете, господа, я не один, я верю, что ангелы сидят по две стороны. И добавил бы я одно единственное слово. Вы знаете, никто из вес никогда не задумывался, как страшны бывают судьбы людей, которые, попав в литературу, заболели ей, на том или ином уровне способностей, и уже не могут выскочить из этой обоймы и тогда кидаются в литературное чиновничанье. Ребята, простите меня, это - трагедия. И если о Медведеве написать художественное произведение, не о Медведеве, как о человеке, а о его генерации, это будет высокая трагедия, это будет трагедия уровня трагедии Павки Корчагина, высочайшее счастье которого было в том, что он лежал парализованный и не знал, что творится вокруг. Hо с другим знаком.