6. Хотя королевство уже объединено и дух национального самосознания очень силен, но во многих недавно присоединенных провинциях сохраняются самобытные особенности. Король уважает их обычаи. В частности, очень велики различия в нравах и способах правления между севером и югом Франции. Юг, испытавший римское влияние раньше, чем север, сохраняет представление о римском праве, любовь к красноречию и более латинизированную культуру. Арабская оккупация привнесла в Прованс и Аквитанию элементы своей поэзии и своей истории. Контакты с Востоком сохранялись в этих областях дольше, чем в остальных районах страны. На юге альбигойцы попытаются усовершенствовать Церковь, и позднее – вновь на юге – гугеноты обретут благоприятную для себя почву. На протяжении всей истории Франции и вплоть до наших дней мы отмечаем глубокие внутренние политические различия, которые, впрочем, не угрожают национальному единству страны.
7. Еще со времен Средневековья можно отметить две характерные особенности, которые будут играть основополагающую роль в жизни страны. Первая – это та удивительная быстрота, с которой восстанавливалась Франция. Во время Столетней войны она подверглась полному разорению, которое могло бы лишить ее мужества. Но уже через несколько лет после окончания своих злоключений она вновь превратилась в самую могущественную страну Европы. С одной стороны, это было связано с плодородием ее почвы, с трудолюбием ее крестьян, с другой – это проистекало из ее врожденной веры в свое предназначение и из ее упрямой убежденности в том, что француз может быть только французом. Вторая особенность заключается в твердой вере во вселенское предназначение Франции. Французы, возможно, потому, что они принадлежат к пограничной цивилизации, склонны думать, что любого можно убедить стройной логикой взглядов. В Средние века Парижский университет думает за всю Европу, и даже Церковь признает его духовное превосходство. В XVII и в XVIII вв. мы будем свидетелями того же явления, хотя и в несколько иных формах. Если когда-нибудь восторжествует идея единого общества, то среди первых, кто этому поспособствует, будут, конечно, французы. Представление о едином христианском мире сформировалось у них уже в XII в. Идея Европы, объединенной не силами легионов, а силой единодушно принятых истин, зародилась на холме Святой Женевьевы.
Книга вторая
Возрождение и Реформация
I. О том, как в Европе свершилась революция, названная позднее Возрождением
1. Писатели XVI в. никогда не говорили о Возрождении. Античной культуре не нужно было возрождаться, она существовала всегда. Речь идет скорее о революции, а не о возрождении. В Средние века не существовало сомнений. Люди обретали истину, все возможные истины – в священных книгах, истолкованных с помощью разума. В современном им мире они каждому отвели его место в определенных социальных границах: феодального строя, общины, корпорации. Мечтой всех народов оставалось единение всей Европы; мечтой суверенов была империя; единый христианский мир был мечтой пап. Затем, начиная с XIV в., а особенно с XV в., новый образ жизни дал любознательным умам досуг для наблюдений и критических рассуждений. Открытия мореплавателей и астрономов показали, что мир гораздо более велик, чем представляли себе древние евреи и греки. Отныне истину следовало искать не в старинных текстах, а на земле и среди светил. Никто еще не ставил под сомнение (по крайней мере, открыто) христианскую доктрину, но реформаторы критиковали духовенство, а сатирики высмеивали монахов. Несколько позже, уже в XVIII в., люди полагали, что живут в век Просвещения, дух которого освободит всех людей от отживших суеверий. «Когда мы вышли из этой глухой готической ночи, – говорит Рабле, – наши глаза распахнулись навстречу единственному светочу солнца». На самом же деле ночь не была ни глухой, ни готической; просто блеск сияния лета заставил позабыть красоты весеннего пробуждения разума.