Помимо конъюнктурных обстоятельств, их воодушевлял пример английского парламента, который с 1648 г. вел открытую войну со своим королем. И несмотря на то что парламент во Франции оставался всего лишь королевским судом, 27 статей декларации, принятой в «палате св. Людовика», напоминали программу английского парламента. Помимо прочих, были высказаны требования постановки налоговой практики под строгий парламентский контроль, отмены института интендантов и практики произвольных арестов (lettres de cachet) и т. д. Упраздняя нововведения, связанные с именем Ришелье, «Декларация «палаты св. Людовика» практически ставила королевскую власть под контроль. Анна Австрийская вынуждена была уступить.
Однако Мазарини лишь ждал удобного случая для реванша. Узнав, что принц Конде одержал блестящую победу над испанцами при Лансе, он прямо во время торжественного молебна по этому случаю велел арестовать двух зачинщиков парламентского сопротивления. Среди арестованных был пожилой советник Бруссель — человек недалекого ума, за которым к тому же не было поддержки принцев. Но, выбирая жертву для своей акции устрашения, Мазарини просчитался, так как слабо был знаком с традициями парижской истории. Дело в том, что Бруссель был капитаном городской милиции в своем квартале и его арест моментально был воспринят городской общиной как вызов ее привилегиям и самому ее существованию. У парламентариев внезапно появились неожиданные защитники. 27 августа 1648 г. Париж снова пережил «день баррикад». И простонародье, и степенные парижские буржуа взялись за оружие и вступили в столкновение с королевской гвардией. Масла в огонь подливала агитация Поля де Гонди — амбициозного коадъютора (заместителя) парижского архиепископа, мечтавшего заменить Мазарини на его посту. Когда парламентская депутация вернулась из королевского дворца, не добившись освобождения своих арестованных коллег, один из бунтовщиков направил пистолет на президента парламента Матье Моле: «Возвращайся, предатель! Если ты не хочешь быть убитым вместе со своими, приведи нам Брусселя или Мазарини в заложники!» Президента при этом даже схватили за бороду. Однако он своим величественным видом и мужеством сумел внушить уважение восставшим и степенно удалиться. С остатками своей делегации он вернулся в королевский дворец и убедил Мазарини в необходимости освободить Брусселя. Переговоры с парламентом возобновились.
От Мазарини требовалась удивительная политическая ловкость, чтобы в этих тяжелейших условиях продолжать вести переговоры в Вестфалии. Возможно, они были бы для Франции более успешными в условиях внутренней стабильности. Но и тот мир, который был поспешно заключен 24 октября 1648 г., предоставил Франции суверенитет над Лотарингией и право присутствия в Эльзасе, а также делал страну хранительницей «германских свобод». Однако Испания, сама чрезвычайно истощенная войной, отказалась подписать Вестфальский мир в расчете на то, что Франция надолго ослабеет в результате новой смуты. Буквально накануне заключения мира Анна Австрийская вынуждена была признать все 27 требований «палаты св. Людовика». Но, успокоив народный гнев, Мазарини и королевский двор тайно покинули столицу в ночь на 6 января 1649 г. Париж был блокирован войсками принца Конде, переброшенными с театра военных действий. Парижане и парламент приготовились к защите. Парламентским постановлением Мазарини был объявлен «врагом короля и государства».
Весь период Фронды сопровождался интенсивной памфлетной войной. Позже эти сочинения получат название «мазаринады» — по имени памфлета «Мазаринада», написанного сатириком Полем Скарроном. Типографские станки в Париже и провинции работали без остановки. Современные библиографические каталоги «мазаринад» насчитывают свыше 5 тыс. выявленных названий. Авторы ставили в вину кардиналу его иностранное происхождение, предполагаемую связь с Анной Австрийской, тираническую власть над королем, вводимые налоги, его страсть к роскоши и к итальянской опере, а также безмерное богатство. Не щадили и саму королеву-мать.