Местные администрации, обновленные после 9 термидора в ином составе и наполненные людьми или слабыми, или враждебными Республике, подавались на всякую официозную ложь; всё, что клонилось к облегчению участи так называемых жертв террора, казалось им позволительным, и они давали таким образом множеству врагов отечества возможность возвратиться, чтобы опять терзать его своими происками.
В Лионе и на всем Юге продолжали тайно появляться роялистские агенты, войска Солнца продолжали жечь и резать. Десять тысяч ружей, назначенных Альпийской армии, без всякой пользы были розданы гвардии в Лионе: она не применила их в дело и 13 июня (25 прериаля) дала убить множество патриотов. Сона и Рона опять несли в своем течении трупы. В Ниме, Авиньоне, Марселе вновь происходила резня.
Господствующая партия Конвента, состоявшая из термидорианцев и жирондистов, защищаясь против революционеров, всё же следила и за роялистами и сознавала необходимость подавлять их. Стараниями этой партии было постановлено декретом послать в Лион отряд Альпийской армии с приказанием отобрать оружие у граждан и сменить власти, допустившие избиение патриотов. В то же время секционным гражданским комитетам предписывалось пересмотреть списки заключенных и распорядиться освобождением лиц, арестованных без достаточных к тому оснований.
Секции, подстрекаемые роялистскими интриганами, взбунтовались и раскричались о том, что Комитет общественной безопасности будто бы выпускает террористов и выдает им оружие. Секции Лепелетье и Французского театра, всегда испытывавшие сильнейшую вражду в отношении революционеров, спросили, уж не хотят ли опять поднять разбитую фракцию и не для того ли, чтобы заставить забыть террор, во Франции начинают говорить о роялизме!
К этим петициям, часто не слишком почтительным, люди, заинтересованные в беспорядках, присовокупляли еще слухи, более всего способные волновать умы. То Тулон будто бы предали в руки англичан; то принц Конце с австрийцами собирался вторгнуться во Францию через Франш-Конте, между тем как англичане проникнут в нее с запада; то Пишегрю якобы умер; то совсем не станет припасов вследствие восстановления свободной торговли; то, наконец, комитеты на общем собрании, испугавшись опасностей, совещались о восстановлении террора. Среди этого всеобщего волнения действительно можно было подумать, что настало царство анархии.
Термидорианцы и контрреволюционеры ошибались, называя анархией то состояние, которое предшествовало 9 термидора: то была ужасающая диктатура; анархия же началась с тех пор, как две Франции, приблизительно равные по силам, начали бороться между собою, а правительство не имело силы победить их.