Глава 9.
О Кассиодоре, блаженном Германе и о многих славных мужах.
Во времена Юстиниана знаниями как мирского, так и Божественного прославился Кассиодор[417], Присциан Цезарейский – в науке грамматики, Аратор – в написании стихов о деяниях апостолов, аббат Дионисий[418] был достоин восхищения в построении доказательств при расчете дней Пасхи. Также и Бенедикт[419] в Божественной мудрости просиял смирением более всех остальных. Также и блаженнейший Герман, пресул города Паризии, отправившись в Иерусалим, в святые места, и возвращаясь оттуда, пришел к вышеупомянутому принцепсу и был им принят с почетом. Когда принцепс хотел почтить его многочисленными дарами, муж, исполненный Божественного, отказываясь от даров золота и серебра, попросил у него только мощи святых. Вышеупомянутый принцепс, возрадовавшись его набожности, преподнес ему как большой подарок терновый венец Господа нашего Иисуса Христа вместе с мощами Безвинных младенцев и десницей святого мученика Георгия. Человек Божий, приняв это с благодарностью, возвратился домой и поместил упомянутые святые реликвии в монастыре святого Креста и святого Винсента.
Любовь к добродетельному принцепсу и к тем, кто жили в его времена, подвигла нас кратко рассказать об этом. Сейчас сжато изложим деяния Нарсеса, чтобы в последующем без отступлений было продолжено начатое изложение последовательности событий истории.
Глава 10.
О славных деяниях Нарсеса.
Итак, Нарсес, прославленный множеством триумфов над покоренными народами, отмеченный гражданским венцом, правил в Италии с величайшей справедливостью. Но из-за этого больше познал несущую вред зависть порочных, чем благодарность добродетельных. Ибо, хотя и очень часто подвергался смертельной опасности ради освобождения граждан, навлекая на себя тем самым ненависть соседних народов, претерпел от римлян такое, что познал больше опасности от своих после войны, чем на самой войне от врагов. Совершили римляне нечестивый проступок, перед трибуналом судьи не устыдившись обвинять, даже в его отсутствие, того, кого имели защитником своего благополучия. И это был у них не новый вид преступления, ибо некогда Сципион Старший Африканский[420], прославленный трофеями побежденного Карфагена, долго живя в изгнании вдали от неблагодарного к себе города Рима, скончался в своем поместьи от болезни и печали. Также и другой Сципион Африканский[421], очень известный потомок предыдущего, после покорения Ливии был вынужден в сенате возражать обвинителям, говоря, что знает, что его, радеющего за Отечество, обвиняют люди порочные и неблагодарные. В следующую же ночь он был убит в спальне завистниками. Подобным образом до принцепса Юстина и его супруги Софии[422] дошло послание римлян, жалующихся на тогдашнего Нарсеса, что якобы с победой над готами свобод у них не прибавилось, ибо ими управляет ужасный господин, евнух, разумеется, Нарсес. Услышав это, цезарь, воспылав гневом, направил префекта Лонгина[423] в качестве преемника Нарсеса. Говорят, что Нарсес, узнав об этом, сказал так: «Если плохо поступил с римлянами, пусть я получу по достоинству за мои дела. Если же хорошо, даже если не желают отплатить тем же, зачем клевещут, воссылая на мою голову ложные свидетельства?» Против Нарсеса же поднялось такое негодование, в особенности августы, что, помимо всего прочего, передала ему (ибо был евнухом) в довольно оскорбительных словах, что должен в женской мастерской отвешивать шерсть, а не обладать римским консульством. На это Нарсес ответил: «Вытяну нить, из которой получится такая ткань, которую Юстин и София не смогут разорвать за всю свою жизнь». Не медля с обещанием, отправил[424] посланцев к Альбоину, королю лангобардов, чтобы призвали его покинуть бедные земли Паннонии и переселиться на благодатную землю Италии. Тот, не отвергнув предложения, со всем своим народом и их скарбом спешит в Гесперию. Между тем Нарсес, покинув город Рим, прибыл в Неаполь. Папа Иоанн[425], преемник Пелагия, следуя за ним, просил его вернуться в Рим. Получив согласие, оба вернулись назад. И при этом святейший Иоанн недолго еще оставался в живых. Нарсес же спустя некоторое время скончался[426], а его тело, положенное в свинцовый гроб, вместе со всеми его богатствами было перенесено в Константинополь.
Но, чтобы исполнить обещанное, надо вернуться к последовательности событий истории.
Глава 11.