Борьба с Митиленой на Лесбосе за восточный берег Геллеспонта началась с огромным напряжением уже с начала VI в., причем в этой борьбе участвуют такие видные митиленские деятели, как Питтак и Алкей, и обе стороны мобилизуют своих ученых и поэтов для доказательства своих исторических прав на это побережье. Только к концу правления Писистрата Си-гей, сторожащий подступы к этому побережью, был окончательно захвачен афинянами.
Как лидяне, так и пришедшие им на смену персы, не имевшие в первое время своего флота, не могли препятствовать свободному общению малоазийских греков и Афин с Понтом; поэтому малоазийские греки без всяких протестов признавали верховную власть сначала Лидии, а затем Персии. Положение существенно изменилось, когда Камбиз перешел к политике поддержки финикийского флота и когда Дарий занял оба берега Геллеспонта и закрыл свободное морское сообщение Малой Азии с Понтом. И не случайно ионяне, которые в течение почти двух столетий спокойно сносили чужеземное господство, наслаждаясь высоким экономическим и культурным расцветом, теперь вдруг начинают считать это чужеземное иго невыносимым и организуют большое восстание; разумеется, если бы речь шла не о хлебном снабжении, было бы во всех отношениях удобнее начать это восстание раньше, пока Персидское
государство еще не окрепло. Характерно также, что из городов материковой Греции к этому восстанию примкнули только те государства, которые были заинтересованы в проливах,— Афины, хлебное снабжение которых было поставлено под угрозу, и Эретрия, чрезвычайно близко связанная с торговлей Милета. Не менее характерен также тот отмеченный нами факт, что одним из первых шагов восставших был захват Византия, и наоборот, в усмирении восстания особую роль играет захват лесбосских владений и Византия, для каковой цели Дарий специально отряжает из Суз Гистиэя.
После сказанного понятно также, что после того, как грекам удалось разбить персов при Платеях и Микале в 479 г., Спарта устранилась от дальнейшего участия в войне с Персией, как она и прежде не приняла участия в ионийском восстании: она не снабжалась из Понта и не была заинтересована в проливах. Обладание Византием сразу же становится одной из главных задач Афинского морского союза. Договор 447 г. обязывает персидского царя не выплывать со своим флотом на запад — за Ласточкины острова и Фаселиду на южном берегу Малой Азии и за Кианейские скалы к востоку от северного входа в Боспор, иными словами, те пути, по которым шел хлеб в Афины — Пропонтида и оба подступа к ней, Боспор и Геллеспонт — были объявлены запретной зоной для персидских военных и полувоенных кораблей и оказались в исключительном владении афинского флота.
Какое значение придавали афиняне этому господству в проливах, видно из того, что специальные должностные лица — геллеспонтофилаки — сидели в Византии и наблюдали самым придирчивым образом за вывозом хлеба из портов Черного моря — на провоз хлеба надо было испросить у них особое письменное разрешение. С другой стороны, об этом же свидетельствуют различные торговые договоры того времени, в которых афиняне принуждали своих контрагентов идти на крайние уступки под угрозой закрытия проливов и приостановки подвоза хлеба в эти города. Так, Македония должна была доставлять весь корабельный лес в Афины, Кеос был обязан доставлять в Афины сурик, который был лучшим во всем Эгейском районе, а боспорские властители должны были предоставлять Афинам не только право первыми грузить, но также свободу от таможенных сборов для вывозимого в Афины хлеба. Афиняне могли заставить их выполнить это, хотя они и были уже должны боспорцам много денег, так как они могли при сопротивлении боспорцев просто закрыть всякий вывоз из Черного моря.
Мы видим, таким образом, что Афины достигли высшего развития своего могущества, господствуя над этой дорогой, связывающей Черное море с Эгейским. Опираясь на это исключительное положение, Афины могли во время Пелопоннес-
ской войны долгие годы сопротивляться значительно превосходившим их силам противника, хотя вся Аттика вокруг Афин была опустошена, и здесь нельзя было успешно заниматься ни земледелием, ни другими видами сельского хозяйства. Даже ужасное поражение и катастрофа в Сицилии не могли сломить силы Афин, ибо они все еще могли своими судами охранять проход через проливы. В конце концов, противники Афин обратили на это внимание и направили свои атаки именно на этот пункт. Уже в 411 г. Деркилиду удалось фактически осуществить вторжение в проливы, правда, не без щедрой персидской поддержки — и положение в Афинах сейчас же приняло опасный оборот; после этого в Афинах пошли на большие уступки. Только благодаря такому положению дел Алкивиаду удалось снова добиться в своем родном городе почета и уважения; причина этого была в том, что он в начале 410 г. опять добыл проливы своему отечеству. Как высоко этот успех расценивался в Афинах, мы можем увидеть из того, что с того момента, когда проливы были опять захвачены, афиняне перестали и думать о мире, хотя положение для них в общем было неблагоприятным: Афины имели против себя всю Элладу и Персию, государственная касса была почти исчерпана, флот в незавидном состоянии, враг стоял непоколебимо под Афинами и при всем том был готов пойти на сравнительно сносные условия мира. И тем не менее Афины чувствовали себя непобедимыми, владея дорогой в Понт.