После долгих мытарств и унижений Ксенофонт поступает на службу в спартанскую армию: уцелевших воинов он включает в спартанское войско. Вслед за этим он был объявлен в Афинах предателем и государственным преступником и присужден к пожизненному изгнанию. Изгнание окончательно предопределило дальнейшую судьбу Ксенофонта, навсегда привязав его к Спарте. Когда в Малую Азию прибыл занявший незадолго перед тем престол спартанский царь Агесилай и принял командование войском, он дал Ксенофонту пост при своем штабе: на Ксенофонта были возложены обязанности дипломатического характера.
С этих пор Ксенофонт стал близким другом и убежденным поклонником Агесилая. Он был посвящен во все секреты иезуитской политики этого государя, в котором изумительная сила воли и властолюбие сочетались с полным отсутствием нравственных принципов, прикрывавшимся нравоучительным резонерством и напускной религиозностью. Ксенофонт не мог не видеть всех недостатков своего патрона; но, исповедуя в глубине души тот же культ силы и успеха, что и Агесилай, и видя, что в этом отношении его патрон не имеет себе подобных, он принужден был умышленно закрывать глаза на те приемы, при помощи которых Агесилай добивался усиления спартанского могущества, и настолько проникся идеями этого государя, что, читая «Греческую историю», нередко кажется, что устами Ксенофонта говорит сам Агесилай. Под влиянием последнего Ксенофонт отправил своих сыновей в Спарту, чтобы они могли получить настоящее спартанское воспитание, пройдя всю ту муштру, которой подвергалась спартанская молодежь.[371]
Вследствие всего этого Ксенофонт не мог испытывать угрызений совести при мысли, что ему придется поднять оружие против своего отечества. Действительно, когда разразилась война между Спартою и враждебной ей коалицией, в которую входили и Афины, и Агесилай со своим войском двинулся в материковую Грецию, Ксенофонт пошел вместе с ним и участвовал в Коронейской битве (394 г.), находясь в числе врагов своей родины. Во время последовавшей затем Коринфской войны Ксенофонт оставался в лагере Агесилая, вероятно, до самого Антиалкидова мира (386 г.).
Немного времени спустя Ксенофонту, по неизвестным причинам, пришлось бросить военную и политическую карьеру и заняться сельским хозяйством. Взамен земель, конфискованных у него в Аттике, он получил имение в Элиде близ города Скиллунта, неподалеку от Олимпии, и посвятил себя сельским занятиям и литературе. Покой этот был прерван в 370 г., когда Скиллунт оказался в полосе военных действий между Спартой и Фивами. Однако в это время афиняне были уже на стороне Спарты; поэтому Ксенофонту удалось добиться амнистии. Сам он был уже слишком стар, но сыновья его сражались в афинском войске, причем один из них — Грилл — пал даже в битве при Мантинее (в 362 г.). Обстоятельства смерти Ксенофонта нам неизвестны.
Мировоззрение Ксенофонта
Чтобы понять мировоззрение Ксенофонта, необходимо вспомнить основные черты политической жизни конца V в.
Вспомним, что борьба между аристократией и демократией приняла к концу V в. крайне ожесточенные формы. Борьба между Спартой и Афинами постепенно превращалась из борьбы между государствами в борьбу между классами, вернее — группировками: аристократы в демократических государствах были, как правило, государственными изменниками и не только сочувствовали, но и активно содействовали Спарте; так же поступали демократы в аристократических государствах.
Своего кульминационного пункта достигла эта борьба в эпоху Пелопоннесских войн. Действительно, стоило спартанцам приблизиться к какому-нибудь городу, как местная аристократия начинала всячески содействовать им, а где удавалось, и открыто переходила на их сторону. Правда, по учению этих аристократов, высшей добродетелью гражданина было безусловное подчинение государственным установлениям; однако при этом имелось в виду только такое государство, которое соответствовало их аристократическим идеалам; в противном случае настоящий реакционер не только имел право, но и был обязан сделать все возможное для водворения «справедливого» строя и уничтожения «зловредных демократов». В Афинах все аристократическое общество было настроено не только лаконофильски, но страдало настоящей лакономанией.
371
Спартанское государство принимало к себе детей иностранцев и давало им такое же воспитание, как и молодым спартанцам. Эти юноши образовывали в Спарте особую группу, называвшуюся «трофимами», т. е. воспитанниками.