Вместе с упадком торговли сокращается и кругозор грека; ярким показателем этого положения вещей является характерное для гомеровских поэм представление, будто конец света, полный чудовищ и всякого рода фантастических ужасов, находится совсем недалеко от Греции. Теперь привозятся в незначительном количестве только предметы роскоши для знати. Их привозят в первую половину изучаемой нами эпохи финикийские купцы на финикийских кораблях, так как греки этой эпохи лишь постепенно начинают научаться каботажному торговому мореплаванию, т. е. плаванию вдоль берегов.
Поселения финикиян не носили прочного характера.[56] Финикийские купцы выгружали на берег свои товары и вели торговлю с местными племенами; когда же все товары были распроданы, они вовсе покидали место стоянки, причем, если удавалось, грабили местное население, уводили женщин и т. д. В XV книге «Одиссеи» мы читаем:
Мы узнаем также, что это были за «соблазны»; это были яркие драгоценные безделушки, которые столь неотразимо действовали на женщин:
Уезжая, финикийцы, как рассказывается дальше, похитили царского сына. Точно так же и Геродот, сообщая старинный миф об Ио, рассказывает, что финикийцы, распродав свои товары, напали, как было у них заранее условлено, на пришедших к кораблю женщин; несколько женщин им удалось схватить и увезти. В этом мифе, быть может, сохранились воспоминания об обстановке гомеровской эпохи.
В другом месте «Одиссеи» рассказывается, как грек впервые научается торговать у финикиянина. Здесь один из братьев, получивший слишком малый участок земли в наследство и предпочитавший войну мирным занятиям, отправляется в море. После того как пиратское нападение на Египет окончилось плачевно, герой был пощажен египетским царем и жил у него из милости.
Наконец, в «Илиаде» мы встречаем уже купца — греческого аристократа:
Отметим попутно, что здесь, как и в других местах у Гомера, нет еще речи ни о чем, напоминающем деньги.[58] Торговля чисто меновая, наиболее распространенная в гомеровскую эпоху, счетная единица — быки. Несомненно, однако, что греческие купцы еще были редким явлением; аристократия относилась к ним полупрезрительно. См. кн. VIII «Одиссеи»:
Это предположение чрезвычайно оскорбило Одиссея. В то же время, несмотря на наличие большого числа зависимых людей и на появление рабства, знатный аристократ еще не видит ничего зазорного в том, чтобы самому заниматься физической работой. Так, мы из «Одиссеи» узнаем, что отец царя Одиссея Лаэрт сам перекапывал виноградник. Сам Одиссей собственноручно изготовляет себе кровать.
При захвате вражеской территории мужское население обыкновенно убивалось, так как иметь в доме в качестве раба бывшего неприятеля, сохранившего любовь к свободе и вражду к разорителю своего города, считалось нецелесообразным. Поэтому рабов было очень мало, и это были по большей части люди, попавшие в рабство случайно, оказавшиеся на чужбине; гораздо больше было рабынь, которых охотно захватывали для того, чтобы сделать из них не только домашних работниц, но и наложниц. Впрочем, и домашними работами свободные женщины занимались наравне с невольницами. В «Одиссее» царская дочь Навсикая идет на море стирать белье вместе со своими рабынями. По сообщению Геродота, в Афинах в раннее время за водой «всегда ходили дочери и сыновья граждан, так как в то время ни у них, ни у других эллинов еще не было рабов». «У локрийцев, так же как и у фокейцев, до самого последнего времени не было принято иметь рабынь и домашних рабов».[59]
56
Финикияне не основывали постоянных колоний в Элладе, как впрочем, и в других местах. Исключение составляли только Карфаген и поселения в западной Сицилии. О колониях финикийцев в восточной Сицилии Фукидид сообщает следующее: «По всей Сицилии жили финикияне, ради торговли с сикулами (туземцами Сицилии) занявшие мысы у моря и прилегающие островки. Но после того как многие эллины стали тревожить финикиян с моря, последние покинули большую часть острова».
57
Таким образом, финикийцы сохранили через ряд посредников торговые связи с Балтийским морем, существовавшие уже в крито-микенскую эпоху (отсюда привозили янтарь).
58
Правда, у Гомера шесть раз (три раза в «Илиаде» и три раза в «Одиссее») упоминаются золотые таланты. Но во всех этих местах они упомянуты не как эквивалент ценности какого-либо товара (как быки), а лишь как один из предметов в списке различных подарков. Если под этими «талантами» разумеются сохранившиеся до этой эпохи микенские «деньги», то, во всяком случае, теперь они потеряли былое значение.