Ряд колоний, выведенных в VII в., уже носит преимущественно торговый характер. Характерно, что Халкида и Коринф, бывшие главными центрами колонизации, становятся также главными центрами по изготовлению художественных ваз. И эти вазы находят в большом количестве в колониях. Очевидно, торговцы в эту эпоху уже не удовлетворялись вывозом случайных изделий: так как спрос был очень велик, появляются мастерские, специально работающие на вывоз. Впоследствии наиболее значительные из этих керамических мастерских находились в Афинах.
Коринфяне оценили торговое значение Халкидики, граничившей с Фракией и Македонией: эти страны были очень богаты серебром, золотом и корабельным лесом, которого не было в Греции; вывозился отсюда также и хлеб. И вот на самом узком месте Палленского полуострова, на перешейке, коринфяне в правление Тирана Периандра основали колонию Потидею. Эта колония перерезала путь между халкидскими земледельческими колониями Паллены[76] и северными племенами. Она служила этим колониям как бы защитой против нападения диких племен, но зато, наладив мирные отношения с этими племенами, она присвоила себе все выгоды от торговли с ними, сведя прочие колонии полуострова на роль чисто земледельческих поселений. Коринф придавал этой колонии особенно большое значение; сюда посылалось из Коринфа особое должностное лицо — эпидамиург, имевший высшую власть в колонии.
Богатая Фракия привлекала к себе внимание и ряда других торговых греческих общин. Так, небольшой ионийский остров Парос, лишь в более позднее время получивший известное значение благодаря замечательному мрамору, был в VII в. очень перенаселен. Часть граждан, желавших заниматься земледелием, отправилась в город Сирис, в Италию. Другие, более смелые и любившие приключения, решились поплыть к побережью Фракии. В числе их был и Архилох, величайший лирический поэт античности.
Очевидно, переселенцев привлекали сюда слухи о богатейших золотых россыпях, лежавших на материке против острова Фасоса. Но здесь жило сравнительно культурное и очень храброе фракийское племя, саийцы, и с их стороны следовало ожидать самого отчаянного сопротивления. Только смелые авантюристы вроде Архилоха могли решиться на такое путешествие.
Выселиться прямо на побережье было опасно. Мы знаем, что и впоследствии, когда греков стало здесь гораздо больше, фракийцы не раз нападали на греческие поселения и вырезывали всех до последнего человека. Но фракийцы не были мореходами; грекам поэтому выгодно было обосноваться на пустынном гористом острове Фасосе и уже отсюда совершать нападения на побережье.
Фасос был торговой колонией, мало приспособленной в то время для земледелия. Архилох описывает его в следующих словах:
Архилох называет его «несчастным трижды городом», граждан его — «измученными нуждою»:
Он с горечью вспоминает о Паросе и его смоковницах и с ужасом думает о нападении фракийцев, нависшем над островом как камень Тантала.
Но таким положение было только до тех пор, пока шла упорная борьба с фракийцами на материке. Эта борьба на первых порах сопровождалась рядом неудач. Архилох, человек нового склада, с подчеркнутым цинизмом рассказывает, как он бросил щит[77] и бежал из сражения с фракийцами:
В другом стихотворении Архилох рассказывает об ужасной судьбе греков, попадавших в плен и рабство к фракийцам.
Колониальное могущество греков основывалось не столько на их военной доблести, сколько на умении ладить с другими племенами и ловкой дипломатии. Фракийцы численно во много раз превосходили греков, и им нетрудно было одержать верх над греками и перебить их всех. Но сами они делились на множество племен, постоянно враждовавших одно с другим. Если приходилось воевать, то греки заключали союз с одними племенами, подстрекали их против других и в сражениях имели союзниками часть самих фракийцев. Но чаще всего они старались избегать войны с фракийцами. Нападать решались преимущественно в тех случаях, когда победа была обеспечена. Так, Архилох с горькой усмешкой рассказывает: