В некоторых работах недавнего времени, например в статьях советского исследователя Шмидта, в книге Л. С. Клейна, на первый план выдвигается проблема так называемой стадиальности исторического источника. Имеется в виду, что на разных стадиях его освоения историком источник обладает различными качествами и функциями и предъявляет различные методические требования; сливать их воедино нельзя. Близка этой идее и концепция «историографического факта», выдвинутая польскими историками (я уже упоминал о ней прежде). Согласно этой концепции, следует отличать от «исторического факта», т. е. от реального фрагмента исторической действительности, «факт историографический», т. е. научно-познавательный образ, реконструкцию прошлого, осуществляемую историком на основе изучения источника.
Таким образом, идея, как говорится, витает в воздухе. Если она привьется, мы сможем более дифференцированно подходить к имеющейся у нас информации о прошлом и, не уравнивая все виды этой информации по их научной значимости, в то же время оставлять открытой возможность использования любого из этих видов.
Если суммировать все эти соображения в одной краткой дефиниции, то мы сможем дать следующее определение понятию «исторический источник». Исторический источник — это любой объект, доступный исследователю и содержащий информацию о фактах прошлого, имеющих познавательно-историческое значение.
Мы не будем сейчас специально останавливаться на давно уже являющемся предметом дискуссии вопросе о наилучшем способе классификации источников. Таких способов существует довольно много: их можно группировать по эпохам, по территории, по темам научного исследования, по происхождению и т. д. Многие историки продолжают и сейчас придерживаться традиционной, стихийно сложившейся классификации, предусматривающий разделение всех источников на письменные, вещественные, языковые, фольклорные и т. д. В таком делении есть свой резон. В сущности, в основу его положен способ отражения исторической действительности в каждом отдельно взятом виде источников. Если перевести эту мысль на современный научный язык, то можно сказать, что это есть не что иное, как классификация по способу кодирования и хранения информации в источнике (определение принадлежит видному советскому источниковеду Л. Н. Пушкареву). Информация, заключенная в любом источнике, может рассматриваться как сообщение, составленное в той или иной знаковой системе или зашифрованное в том или ином ключе. Чтобы прочесть это сообщение, т. е. извлечь из источника информацию, нужно знать этот ключ (или код), а он у каждого вида источников свой особенный. Если сделать еще один шаг в том же направлении, то можно сказать, что мы должны различать среди имеющихся у нас исторических источников, как и вообще среди любых источников информации о прошлом, источники речевые или словесные (письменные и устные), поведенческие (обычаи, обряды, игры и т. п.), вещественные и изобразительные (произведения искусства).
ОСНОВНЫЕ ПРИНЦИПЫ КРИТИКИ ИСТОЧНИКОВ (по Μ. Блоку[3])
«Из всех ядов, способных испортить свидетельство, самый вредоносный — это обман». Так говорит Μ. Блок в своей «Апологии истории» (с. 53). Сознательные искажения информации, содержащейся в источниках, встречаются довольно часто и бывали довольно многообразны. В какой бы области исторической науки ни работал исследователь, его на каждом шагу подстерегают фальшивки, сознательно, с определенным умыслом, а иногда и без оного сфабрикованные документы, надписи, литературные произведения, принадлежащие совсем не тем авторам, которые значатся в заглавии, датируемые гораздо более поздним временем, нежели можно заключить при поверхностном ознакомлении с их содержанием.
Примеров такого рода можно привести сколько угодно: христианские интерполяции в текстах античных авторов Тацита и Иосифа Флавия, уже упоминавшийся «Дар Константина» и множество других подложных хартий и грамот, сочинявшихся в разных местах средневековой Европы, огромное количество поддельных завещаний выдающихся исторических деятелей (вроде пресловутого «Завещания Петра Великого»), мемуаров и исторических записок, например мемуары А. О. Смирновой-Россет, написанные ее дочерью, записки французской авантюристки Омэр де Гелль, сочиненные одним из сыновей П. А. Вяземского, наконец, лавина поддельных древностей, производство которых в некоторых странах (Египте, Греции, Италии) поставлено на промышленную основу. Чаще всего фальсификаторы преследуют какую-нибудь корыстную цель. С такой целью было создано подавляющее большинство, например, подложных дипломов, папских декретов и капитуляриев, которые фабриковались в огромном количестве в различных европейских странах в основном в промежутке с VIII по XII в. Закрепить за какой-нибудь церковью оспариваемое имущество, поддержать авторитет римского престола, защитить монахов от епископа, епископов от архиепископа, папу от светских владык, императора от папы и т. д. — к этому обычно сводились намерения составителей подложных документов.
3