В Самарканде в это время продолжались пиры с музыкой и пением; из Самарканда приглашались музыканты и певцы богачами других городов; в биографии ходжи Ахра-ра говорится о приглашении самаркандских музыкантов и певцов в Ташкент на пир, устроенный одним из местных богачей в начале 20-х годов XV в.
Замечательно, что на стороне Улугбека был самаркандский шейх ал-ислам Исам ад-дин, сын Абд ал-Мелика и преемник Абд ал-Эввеля; шейхи дервишей, нападавшие на Улугбека за отступление от правил шариата, были принуждены направлять свои обличения также против официального главы мусульманского духовенства. Шейх ал-ислам однажды построил новые бани и, празднуя окончание постройки, устроил пир, на который явились только женщины-певицы; мухтасиб Сейид-Ашик, назначенный на эту должность Улугбеком, обратился к шейх ал-исламу с резким упреком: „Шейх ал-ислам без ислама, по какому мазхабу (толку) дозволяется мужчинам и женщинам сидеть вместе и петь?““.
Улугбек не видел ничего дурного в увеселениях и нестрогом следовании канонам ислама. Само собой, его противниками стали все, кто требовал строгой веры, — наиболее враждебно были настроены дервиши. Но это не значит, что Улугбек был плохим мусульманином. Он прежде всего был заинтересован в распространении учености, недаром именно он велел построить медресе, которое и получило имя Улугбека. В этом учебном заведении должны были совершенствоваться таланты исламских ученых.
„Медресе, построенное Улугбеком в Бухаре и Самарканде, — писал Бартольд, — оказались самыми долговечными из его построек и вообще из его предприятий. Оба здания до сих пор (XIX век. — Автор) выполняют свое назначение, тогда как все остальные медресе, существовавшие в обоих городах в XV в. и раньше, исчезли бесследно. О бухарском медресе известно только, что в 1841–1842 гг., во время пребывания в Бухаре Ханыкова, в нем было 80 комнат; студенты получали по 3/2 тили[55] в год; о судьбе учреждения со времени его основания до XIX в. мне в источниках не приходилось встречать никаких известий. О самаркандском медресе впоследствии (в XIX в.) существовало предание, будто в нем преподавал сам Улугбек; более ранние источники об этом не упоминают; в XVI в. говорили только, что Улугбек лично принимал участие в постройке.
Тот же автор XIX в. называет мударрисом[56] медресе Улугбека астронома Кази-заде Руми; по-видимому, это тот же „румский казий“, который действительно читал в Самарканде лекции в медресе Улугбека; слушать его лекции приезжал в Самарканд молодой Джами, родившийся в 817/1414 г. По словам Васифи, первым мударрисом в медресе Улугбека был назначен мауляна[57] Мухамед Хавафи. Когда постройка приближалась к концу, присутствовавшие при сооружении здания спросили Улугбека, кто будет назначен мударрисом; Улугбек ответил, что им будет прислан человек, сведущий во всех науках. Слова Улугбека услышал мауляна Мухаммед, сидевший тут же в грязной одежде „среди куч кирпича“, и тотчас заявил о своем праве на эту должность. Улугбек стал его расспрашивать, убедился в его познаниях, велел отвести его в баню и надеть на него хорошую одежду.
В день открытия медресе мауляна Мухаммед прочитал лекцию в качестве мударриса; присутствовало 90 ученых, но никто из них не мог понять лекцию, кроме самого Улугбека и Кази-заде Руми. В биографических сведениях о ходже Ахраре говорится об одном из его учеников, Абу Са’иде Аубахи, учившемся прежде в медресе Улугбека; разочаровавшись в книжной науке и познакомившись с ишаном[58] (ходжей Ахраром), он известил своих товарищей по медресе, что дарит им все, оставшееся в его комнате, в том числе все книги. Из этого видно, что медресе Улугбека было сосредоточием книжного богословия, в противоположность дервишизму[59]. Студентов медресе, по словам Даулетшаха, было более ста. В XVI в. число студентов, по-видимому, увеличилось, так как одних мударрисов было десять человек; главный мударрис считался главой всех самаркандских ученых.
В 1580 г. медресе Улугбека посетил хан Абдулла. Во время смут конца XVII в. медресе пришло в упадок и уже в начале XVIII в. стояло пустым; вскоре после этого захватившие цитадель мятежники разрушили верхний этаж здания, командовавший над цитаделью. В 1752 г. эмир (впоследствии хан) Мухаммед-Рахим воспользовался пустыми зданиями самаркандских медресе для устройства хлебных амбаров“.
56
57
58
59