и одновременно - освоенный Северо-Восток станет форпостом против китайской опасности.
Солженицын призывал советских вождей прекратить трату сил на экспансию во всех странах света:
«Нам надо залечить наши раны, спасти свое национальное тело и свой национальный дух…, где уж нам заниматься всею планетой».
Он предлагает сократить средства на подготовку войны, прекратить ненужные космические исследования и пустить эти средства на освоение северо-востока, создать там «стабильную экономику», не повторяя ошибок «непрерывного прогресса». При этом должны быть на первом месте
«… соображения… нравственного, здорового развития народа, освобождения женщины от каторги заработков, особенно от лома и лопаты, исправления школы, детского воспитания, спасения почвы, вод, всей русской природы, восстановления здоровых городов».
Что касается будущего политического устройства Советского Союза, Солженицын объясняет, что он противник всяких революций и вооруженных потрясений. Не поклонник он и «буйного разгула демократии», царящего на Западе, а тем более не поклонник демократии российской.
«У нас в России по полной непривычке демократия просуществовала всего 8 месяцев - с февраля по октябрь 1917 года… кадеты и социал-демократы… оказались неприспособленными к ней прежде всего сами, тем более была не подготовлена к ней Россия. А за последние полвека подготовленность России к демократии и многопартийной парламентской системе могла еще только снизиться…
Тысячу лет жила Россия с авторитарным строем, и к началу ХХ века еще весьма сохраняла и физическое и духовное здоровье народа… Русская интеллигенция, больше столетия все силы клавшая на борьбу с авторитарным строем, - чего же добилась огромными потерями и для себя и для простого народа? Обратного конечного результата".
И Солженицын задает вопрос:
«Так, может быть, следует признать, что для России этот путь неверен или преждевременен? Может быть, на обозримое будущее, хотим мы этого или не хотим, назначим так или не назначим, России все равно сужден авторитарный строй? Может быть, только к нему она сегодня созрела?»
И продолжает, уже утвердительно:
«Невыносима не авторитарность - невыносимы произвол и беззаконие… Пусть авторитарный строй - но основанный не на»классовой ненависти" неисчерпаемой, а на человеколюбии".
Среди политических проблем, нуждающихся в немедленном разрешении, Солженицын предлагает: освободить «узников», отказаться от «психиатрического насилия», от негласных судов, от лагерей, и допустить свободную соревновательность всех идеологических и нравственных течений в частности, всех религий, свободное искусство, литературу, философские и нравственные, экономические и социальные исследования, снять опеку с Восточной Европы и не удерживать насильственно в пределах страны «окраинные нации».
Солженицын не передал это письмо в самиздат - он ждал ответ. «Ответом» был арест Солженицына и выдворение его из страны. [38]
После этого в самиздате появилось открытое письмо Солженицына, призывавшее всех, кому дороги судьбы родины, «жить не по лжи» - отказаться от какого-либо участия в жизни официального общества, от какой бы то ни было поддержки официальной идеологии. [39] Однако этот призыв прошел почти незамеченным. Видимо, потому, что диссиденты разных толков уже отринули официальную идеологию и построили свою жизнь в соответствии с велениями своей совести, а те, кто не вдохновился этим живым примером, остались глухи и к солженицынскому призыву.
Одновременно Солженицын распорядился передать в самиздат «Письмо вождям Советского Союза». Оно вызвало огромный интерес, в его обсуждении участвовали люди самых разных взглядов. Вскоре вышел сборник с 14-ю статьями - откликами на этот документ, [40] но сборник далеко не охватывал всех появившихся на эту тему материалов.
Более всего привлек внимание тезис Солженицына о неподготовленности советского общества к демократии. высказанный им в «Письме вождям» не категорически, а предположительно, в форме вопроса, как бы открытого для обсуждения. Но приверженцы русской национальной идеи, сгруппировавшиеся вокруг «Веча», писали о предпочтительности для России авторитарной власти и нежелательности, чуждости демократии уже без знака вопроса:
«Русскому человеку мучительно недоверие, лежащее в основе выборной системы, а также расчетливость, рационализм демократии. Русскому человеку нужна цельная правда, и он не может представить ее себе склеенной из социал-христианской, социал-демократической, либеральной, коммунистической и прочих правд». [41]
Солженицынское «Письмо вождям Советского Союза» стало программным документом формировавшегося русского национального движения - от наиболее демократических его участников до консервативных. Программу, предложенную Солженицыным, признали и Осипов, и Шафаревич, и бывшие всхсоновцы, и Скуратов. Лишь Г. Шиманов отверг ее за «либеральность». [42] «Письмо вождям Советского Союза» сплотило русское национальное движение, «унифицировало» его идейно. Однако это же «Письмо» провело глубокую борозду между приверженцами этого движения и правозащитниками, для подавляющего большинства которых идеалом является правовое демократическое государство - это тоже выявила дискуссия по «Письму вождям». [43] (см. стр. 242-243").
Высылка Солженицына и арест Осипова были тяжелыми ударами по национально-православному движению. Эти акции сопровождались очередными гонениями на официальных («легальных», как их называют их сторонники) неославянофилов. Однако они завоевывают все более прочные позиции в подцензурной печати. Особенно заметно это было в связи с празднованием 600-й годовщины Куликовской битвы (1380-1980), когда «почвеннические» и шовинистические мотивы стали ведущими на страницах многих советских журналов.