Для расправ с отказниками чаще всего использовались сфабрикованные уголовные обвинения главным образом в «тунеядстве» и «хулиганстве», но киевлянин Станислав Зубко получил лагерный срок за «хранение оружия и наркотиков», подброшенных в его квартиру. [39] С 1980 г. возобновились осуждения активистов еврейского движения по политическим статьям, но не за «сионизм», как это делали в начале движения, а по обвинению в «клевете на советский строй». Так в 1981-1982 гг. были осуждены В. Цукерман и Я. Локшин в Кишиневе. А. Магидович в Туле, А. Парицкий в Харькове, В. Браиловский в Москве. [40]
В ноябре 1982 г. москвич Иосиф Бегун был арестован по обвинению в «антисоветской агитации и пропаганде». [41]
Общее состояние еврейского движения и его развитие характеризуется следующими цифрами. За десятилетие (1970-1980 гг.) были осуждены на лагерь или ссылку более 70 участников еврейского движения. За это время выехали по израильским визам 250 тысяч человек. В 70-х годах число разрешений постепенно росло (1975 г. - 13 тысяч, в 1976 г. - 14 тысяч, в 1977 г. - 17 тысяч, в 1978 г. - 36 тысяч, в 1979 г. - 51300. Затем эмиграция стала идти на убыль: в 1980 г. - 9640 человек, в 1982 г. - 2692 человека. При колебаниях численности выехавших по израильским визам росло число «прямиков», т.е. едущих не в Израиль. В 1979 г. в Израиль прибыло 17550 человек (34,2% выехавших по израильским визам), в 1980 г. - 7220 (33,6%), в 1981 г. - 1790 (18,9%), в 1982 г. - 733 (27,2%). [42]
Таким образом, большинство евреев, покидающих Советский Союз, предпочли решить свою будущую судьбу так, как решали ее евреи из России испокон веков - отправившись в Соединенные Штаты.
Ужесточение правил выдачи разрешений на выезд в 1980 г. шло по пути сокращения круга родственников, к которым разрешался выезд, и увеличения числа немотивированных отказов по «секретности». Общее число отказников к началу 1981 г. приблизилось к 40 тысячам. [43] Среди них в особо тяжелом положении оказались специалисты высокой квалификации по естественным наукам - около 500 кандидатов наук и около 40 докторов. Таким людям ранее других прекратили выдачу разрешений на выезд, сопротивляясь «утечке мозгов». Между тем примерно половина из них были уволены при подаче заявления об эмиграции и оказались лишенными работы по специальности; кроме того, их в массовом порядке стали лишать научных степеней и званий. [44]
К 1982 г. стало очевидно, что власти, чудесным стечением обстоятельств подвигнутые на расширение эмиграции в 70-е годы, вернулись к своей обычной политике «границы на замке». Однако в стране остались десятки тысяч людей, уже подавших заявления на выезд. Они оказались в трагическом положении. Факт подачи заявления не только лишал их прежнего социального статуса, но перевел в разряд «нелояльных» с точки зрения властей. С прекращением эмиграции они оказались обреченными на изгойство на неопределенно долгое время, возможно - пожизненно. В городах со значительным еврейским населением эти безнадежные отказники составляют компактные общества. Их совместная активность ради выезда постепенно затихла. Кто мог, вернулся к прежней обычной жизни, но не всем это удалось и в бытовом смысле и в психологическом. Не только отказники, но и не подававшие на выезд евреи восприняли конец эмиграции как мрачное знамение. Сплоченность евреев (отказников и не отказников) усилилась из-за все более открытого антисемитизма в обоих его видах - и бытового и официального. Невозможность исхода обратила разбуженную национальную энергию евреев на создание какого-то подобия жизни здесь, на месте. Так «культурники» победили «эмиграционщиков».
Однако оказались среди отказников и такие, у которым утрата надежды на эмиграцию вылилась не в культивирование своего еврейства, а обратила их к общим внутрисоветским и мировым проблемам. Они теснее сблизились с правозащитниками, хотя правозащитное движение в начале 80-х годов сильно было ослаблено арестами и находилось в кризисном состоянии (см. главу «Правозащитное движение»). Сближение активистов еврейского движения с правозащитниками прослеживается с 1980 г. по составу участников ежегодных традиционных демонстраций - правозащитников (10 декабря) и в защиту узников Сиона (24 декабря). В 1980-1983 гг. значительная часть участников еврейской демонстрации участвовала и в демонстрации правозащитников. [45]
Но особенно ярко поворот еврейских отказников к общественной активности вне еврейского движения обнаружился в создании новой общественной группы - «За доверие между СССР и США». Эта группы была объявлена 4 июня 1982 г. в Москве. Из 11 ее основателей шестеро были отказниками (об этой группе см. главу «Правозащитное движение», стр. 286-287).
Вслед за московской группой доверия возникли такие же группы в Ленинграде, Одессе и Новосибирске. В эти группы тоже вошли отказники. Новое общественное движение за сохранение мира родилось в той же среде, что и правозащитное движение, - в среде московской интеллигенции. Но эту общедемократическую инициативу в период спада правозащитного движения проявили люди, загнанные в безвыходное положение прекращением эмиграции из СССР. Конечно, провозглашение новой общественной группы отчасти было затеяно как последний шанс вырваться на свободу. Но нельзя сводить эту необычную инициативу только к личному побуждению. Отказники по определению - люди, психологически порвавшие с советским обществом, критически к нему относящиеся. В такой среде при отсутствии возможности физического отделения себя от советской системы неизбежно должны появиться ее бесстрашные оппоненты.