Из-за этого мориски лишь в очень небольшом количестве остались в Испании — в большинстве случаев в качестве рабов; щадя интересы дворянства, правительство не изгоняло рабов и даже разрешало вернуться тем морискам, которые добровольно переходили в рабство. За морисками-рабами с большим усердием наблюдала инквизиция. На аутодафе в 1613 году из 26 осужденных морисков было 25 рабов. Число рабов, однако, быстро сокращалось, и поле деятельности инквизиции сужалось. На аутодафе 2 декабря 1625 года в Кордове на 68 иудействующих был только один мавр Франсиско Луке, пленный морской разбойник, которому инквизиция назначила двести розог, четыре года каторжных работ и затем вечное заточение с ношением санбенито. В Барселоне 21 июня 1627 года на аутодафе было три мавра, причем один из них был приговорен к сожжению; до сожжения он был задушен, что свидетельствовало о его отречении от ереси. В 1638 году в Сарагосе был сожжен за упорный исламизм некто Иеронимо Буэнавентура. В 1649 году валенсийский трибунал привлек к ответственности нескольких рабов, пытавшихся бежать в Африку. В 1655 году на аутодафе в Кордове из 87 обвиненных была лишь одна рабыня маврского происхождения. На большом аутодафе в Мадриде 30 июня 1680 года, куда были согнаны еретики из различных частей Испании, был один мавр — морской разбойник Мустава; инквизиция приговорила его к сожжению живьем. На аутодафе 7 апреля 1669 года в Толедо был присужден к ста ударам плетью раб мавр Солиман.
Отчет инквизиции в Вальядолиде за 1622—1662 годы говорит лишь об одном мусульманине, в Толедо в 1648—1794 годах было всего пять случаев преследования мавров. В Мадриде в 1703—1820 годах только один человек был обвинен в мусульманской ереси. Правда, в Гранаде в 1727 году было разоблачено целое гнездо мусульманских еретиков: 45 человек были осуждены на аутодафе 9 мая и еще 28—10 октября 1728 года; все они, по-видимому, были очень богаты, так как главному доносчику Диего Диасу инквизиция назначила из конфискованного богатства ежегодную пенсию в 100 дукатов, а когда он умер, пенсия выдавалась его семье; более того, в 1769 году Супрема положительно отозвалась на просьбу дочерей Диаса о выдаче приданого.
Изгнание мусульман тяжело сказалось на испанской экономике. Немецкий историк инквизиции Конрад Геблер вообще утверждает, что оно разрушило испанскую промышленность того времени. По некоторым данным, доходность церковных и дворянских земель в Валенсии, Сарагосе и Тарасоне упала сразу вполовину. В герцогстве Гандиа, где жили свыше 60000 морисков, земельный доход упал за один год почти в четыре раза; в десяти деревнях этого герцогства в год изгнания пустовало 417 домов, пять поселков полностью обезлюдели, а еще в четырех осталось по нескольку человек. Погибли не только арабские общины, но и некоторые из тех, где население было смешанным. Поскольку резко снизилось число арендаторов земли, сильно пострадали интересы землевладельцев. Правительство пыталось компенсировать их потери, раздавая субсидии.
Инквизиция также потерпела убытки: в Валенсии ее доход уменьшился вдвое. Когда король посетил в 1615 году Валенсию, инквизиция обратилась к нему с просьбой передать ей часть земель, конфискованных после изгнания морисков в пользу государства. Неизвестно, удовлетворена ли была эта просьба, — во всяком случае, финансовое состояние валенсийских инквизиторов оставалось плачевным долгое время — в 1617 году они вынуждены были довольствоваться частичным жалованьем. Не лучше обстояло дело с барселонским трибуналом. Сарагосский трибунал добился от короля в 1617 году субсидии, но это, похоже, ему не помогло, потому что через два года он прекратил выдачу жалованья из-за нехватки средств. Супрема латала финансовые дыры, заставляя трибуналы финансировать друг друга, жаловалась королю, что ее расходы превышают доходы, и требовала денег из казны.
Глава восьмая
Протестантизм
18 февраля 1521 года папский нунций Алеандер известил папу Льва X, что в Нидерландах печатаются испанские переводы сочинений Мартина Лютера и желательно принять меры против допущения в Испании подобных книг. 21 марта того же года папа передал содержание письма Алеандера королю Испании Карлу I, присовокупив требование о тщательном наблюдении за преступными книгами, а великий инквизитор кардинал Адриан отдал 7 апреля приказ конфисковать вредные книги. Вскоре и государственный совет обратился к Карлу I с той же просьбой. Все это, однако, носило характер предварительных мер, так как фактически в Испании еще не было протестантов. Лишь в 1523 году перед майоркским трибуналом предстал лютеранин Гонсальва, которого осудили на смертную казнь. Да и этот случай лютеранства, скорее, связан с желанием инквизиторов наказать хотя бы одного протестанта, так как сомнительно, чтобы в 1523 году на острове Майорке оказался настоящий лютеранин, когда в самой Испании еще не было последователей этого учения.