В Израиле позиция современных ортодоксов в значительной мере отличается от описанной, так как, живя среди еврейского большинства, они (пускай не все) могут пользоваться куда большей независимостью в теологических исканиях. Так, ученый Йешаяѓу Лейбович, в миру профессор химии и нейрофизиологии в Еврейском университете, разработал оригинальную концепцию иудаизма как теоцентричной религии, требующей от верующих служить Богу ради самого служения, а не ради награды или какой-либо метафизической цели. Лейбович утверждал, что религия, в отличие от объективных результатов научного исследования, есть вопрос личного выбора; он определял ѓалаху как обязывающий закон и крайнее выражение преданности Богу, отрицая возможность какой-либо специфически еврейской философии, теологии и мистики. Лейбович вел себя независимо и резко, после 1948 года даже призывая к полному разделению в Израиле религии и светского государства. После войны 1967 года он яростно выступал против аннексии территорий, оказавшихся под контролем Израиля, опасаясь, что рост арабского населения поставит под угрозу еврейский характер государства. Лейбович поощрял полноценное изучение женщинами Торы (возможно, вдохновляясь выдающимися результатами своей собственной младшей сестры Нехамы, библеиста и преподавателя; Нехама составила, среди прочего, комментарии к недельным главам Торы, читавшиеся студентами по всему миру) [15].
Йешаяѓу Лейбович считал человеческие злодеяния плодом «ошибок» самого человечества, не имеющих богословского смысла, и поэтому не видел необходимости искать какое-либо теологическое объяснение холокоста. Схожую позицию занимают многие представители новой ортодоксии. В США Элиэзер Беркович утверждал, что и в Освенциме присутствовал Бог, но невидимо, и что величие и мощь Бога были продемонстрированы именно тем, что Он не стал вмешиваться. В 1973 году в книге «Вера после Катастрофы» Беркович заявил, что, хотя подобных ужасов человеческая история еще не знала, холокост не породил какой-либо новой богословской проблемы: ведь евреи со времен Иова сознавали, что Всевышний может самоустраниться и предоставить людям свободу воли, которая может быть направлена, среди прочего, на угнетение других. Ортодоксальным богословам удавалось даже различить в кошмарной реальности явные признаки грядущего избавления. Прямо во время холокоста, в Варшавском гетто, р. Ицхак Ниссенбаум призывал «освящать жизнь» — сохранять ее, а не искать мученической смерти. А американский ортодоксальный раввин Ирвинг (Иц) Гринберг, родившийся лишь в 1933 году и выросший в безопасных США, увидел в холокосте окончание целого этапа взаимоотношений Бога с народом Израиля и начало нового этапа, из чего выводил обязанность соблюдения заповедей. В 1977 году он писал, что «нравственная необходимость грядущего мира… неизбежно вытекает из испытаний холокоста» и что «если опыт Освенцима символизирует нашу отрезанность от Бога и от надежды… то опыт Иерусалима символизирует верность Всевышнего своим обещаниям и вечность Его народа». Таким образом, у евреев появляется особая ответственность перед умершими: действовать так, чтобы положить конец ложным ценностям, из-за которых стал возможен геноцид [16].