В отличие от ортодоксов Германии и Венгрии, основателям восточноевропейских ешив в XIX веке угроза Просвещения казалась весьма отдаленной. Более насущной была необходимость заручиться поддержкой широких кругов еврейского населения: ешивам, оставляющим право испытывать подлинные религиозные переживания за интеллектуальной элитой, слишком легко было противопоставить рассчитанный на массы хасидизм. Среди самых эффективных вариантов решения этой трудности было зародившееся в литовских ешивах движение Мусар («Этика»). Начало ему положил в Вильне рабби Исраэль Салантер, сочетавший работу руководителя обычной ешивы с ролью проповедника, насаждавшего нравственное поведение не только среди собственных студентов, но и среди обычных живущих «в миру» евреев. Оригинальные методы обучения, разработанные им, в том числе совместные нравственные беседы, переняли и другие ешивы — не только в Литве, но и в остальном еврейском мире [8].
К тому времени, когда Салантер в 1848 году основал в Ковно отдельную ешиву, работавшую по принципам Мусара, реальная угроза наступления хасидизма на ешивы уже значительно снизилась по сравнению с эпохой борьбы митнагдим против хасидов в конце XVIII века под руководством Виленского гаона (см. главу 15). Так, когда в 1879 году в Кракове была основана организация «Махзикей ѓа-дас» для борьбы с посягательствами модернистов в Галиции, она могла рассчитывать на массовую поддержку белзских хасидов против общего врага. Оппозиция хасидов Просвещению объяснялась не особенностями самого хасидизма, а реакцией на враждебность лидеров еврейского Просвещения — маскилим, обвинявших хасидов в том, что те насаждают суеверия вместо того, чтобы дать польским евреям получить образование западного типа и тем улучшить свое общественное положение. В ответ хасидские лидеры середины XIX века — например, Менахем-Мендл Шнеерсон, внук основателя движения Хабад, прозванный Цемах Цедек («Поросль праведная») по составленному им объемному компендиуму еврейского права, — обосновывали необходимость скрупулезного соблюдения заповедей их мистическим смыслом [9].
Таким образом, хасидизм из оппозиционной раввинскому истеблишменту революционной секты, какой он был в XVIII веке, в веке девятнадцатом превратился в передовой отряд харедим, сражающийся за консервативные раввинистические ценности. Хасидские общины начали учреждать собственные ешивы для изучения Торы и Талмуда, чтобы изолировать юношей от вредного влияния внешнего мира, — в чем наблюдалось явное сходство с литовскими митнагдим, некогда поступавшими так же для защиты от хасидизма. Некоторые хасидские лидеры, например цадик гурских хасидов (крупнейшей хасидской группы Центральной Польши) Алтер Ицхак-Меир Ротенберг, стали более известны своими трудами по ѓалахе, чем мистическими проповедями. К 1881 году после больших волн эмиграции на Запад большинство харедим Украины, Галиции и Центральной Польши, а также многие харедим Белоруссии, Литвы и Венгрии вели хасидский образ жизни и использовали хасидские ритуалы в богослужении. Различные группы хасидов яростно защищали свою самобытность и традиции, храня верность конкретным ребе (продолжавшим разрабатывать мистические толкования Торы), но для внешнего еврейского мира они представлялись единым фронтом, выступающим против каких бы то ни было сдвигов в сторону секуляризации. По двум важнейшим вопросам, однако, консенсус среди хасидов, да и среди харедим вообще, был и остается редким: речь об отношении к сионизму и ожидании близкого прихода Машиаха [10].