26 апреля граф Мирбах явился для вручения веритель ных грамот в Кремль. Он был принят не Лениным, а Свердловым, председателем Центрального Исполнитель ного Комитета. Процедура прошла формально и холодновежливо. Свердлов в своей речи сказал: «В ва шем лице мы приветствуем нацию, с которой мы заклю чили БрестЛитовский мир».
Штат немецкого посольства состоял почти целиком из русских экспертов. Мирбах сам был советником немецко го посольства в Петербурге до войны.
Рицлер, его главный помощник, обладал глубоким и многосторонним опытом в русской политике. Хаус шильд, первый секретарь, был мой старый приятель. Он приехал в Москву вицеконсулом в одно время со мной. Это был честный человек. До начала войны он был
англофилом. r^vux
Несмотря на их широкую осведомленность в русскид
делах, я не думаю, что в своих деловых отношениях с большевиками немцы были успешнее, чем мы. Несомая по, они совершали не меньше ошибок, и не было времени" когда их положение можно было считать надежным или счастливым. Мы ходили всюду без оружия и без охраны Немцы без охраны не выходили ни на шаг
Тем не менее их присутствие в Москве было для нас значительной помехой, а большевики находили детское удовольствие сталкивать нас друг с другом. Они делали это очень успешно. Они держали нас вместе в приемной наркоминдела. Если им хотелось досадить Мирбаху они принимали меня первым. Если они за чтонибудь были обижены на британское правительство, они миндальни чали с Мирбахом и заставляли меня ждать.
Если немцы были слишком настойчивы в своих требо ваниях, большевики угрожали им интервенцией с союз никами. t
Если союзники старались навязать интервенцию боль шевикам, они рисовали ужасную картину опасностей на ступления немцев на Москву.
Так как ни немцы, ни союзники не могли остановить ся на какойто определенной и ясной политике по отно шению к России, у большевистской дипломатии были все преимущества.
Встречи мои с немцами в наркоминделе были для меня большой неприятностью. Иногда нас оставляли вместе почти на час, и мы в течение всего этого времени поворачивались спиной друг к другу и глазели в окна или читали «Известия». Особенно тяжелая встреча была у меня, когда я столкнулся в первый раз лицом к лицу с Хаусшильдом. Он был один в приемной, когда я вошел, и он двинулся ко мне навстречу с открытой улыбкой. Я отвернулся, как будто мы были незнакомы. Это был поступок, о котором я потом всегда жалел. Позднее, когда я был арестован и жизнь моя подвергалась опасно сти, он пристыдил меня, присоединившись к дипломати ческим представителям нейтральных держав в ходатай стве о моем освобождении. Через шведского посла (charge'd'affaires) он передал мне дружеский привет, когда я был в тюрьме.
Теперь он умер, и у меня не было возможности отпла тить ему благодарностью или извиниться за свои поступок.
Был еще один посетитель, который так же, как и
Артур Рэнсом, сделался своим человеком. Это была Му ра. С тех пор, как мы простились с ней в Петербурге в начале марта, мне недоставало ее больше, чем я мог себе в этом признаться. Мы писали друг другу регулярно и письма ее сделались необходимостью моего повседневно го существования. В апреле она приехала к нам в Москву Она приехала в десять часов утра, а у меня были ин тервью до часу. Я сошел вниз в помещение, где мы обедали. Она стояла около стола, и весеннее солнце освещало ее волосы. Когда я подошел поздороваться с ней, я не мог выговорить ни слова. В жизнь мою вошло новое чувство — чувство сильнее и крепче, чем сама жизнь. С этих пор она не расставалась с нами до того времени, пока нас не разлучила вооруженная сила боль шевиков.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
С прибытием немецкого посольства в Москву пер спективы возобновления войны между Германией и Рос сией начали отдаляться. Удобный момент для соглаше ния большевиков и союзников был в феврале и в марте, когда советское правительство все еще было в неизвест ности относительно намерений немцев. С начала мая ленинская мирная политика взяла верх даже среди тех большевиков, которые больше других протестовали про тив БрестЛитовского мира. Странно, что Министерство иностранных дел, которое в феврале и в марте не поощ ряло меня, теперь начало проявлять признаки одобрения.
Меня начали настойчиво понуждать сделать все воз можное, чтобы обеспечить согласие большевиков на военную союзническую интервенцию в России.