1^ , . . Прошу запомнить, что я здСС1
ш%£тДетого, чтобы Вы беспокоили меня вопросами' <тн23^^ В МоскОВСКОМ кон^ьс1Ве
g. Не?Х5етом беспокойства не только со сторон,,, з^да^онсульских чиновников. На него обращав вниманГс посетителиангличане, которые сразу замечали, !то из всех великих держав лишь Великобритания „е filma ггоедставлена в Москве генеральным консульством. Они обычно высказывали свое возмущение возврата, лись в Англию, но ничего не предпринимали. Было толь ко одно исключение. Однажды в зимний вечер 1913 года, Гмомент когда я был в консульстве один, раздался звонок Я соскочил и впустил пожилого, хорошо одетого бородатого господина, который протянул мне свою ви зитную карточку. Его фамилия была Теннант, и, хотя я в то время этого не знал, он оказался родственником го сподина Асквита, тогдашнего премьера. Я пригласил его в нашу мрачную маленькую комнату.
Могу я видеть консула или вицеконсула? — спро сил он. _
Консул вышел, — ответил я. — Перед вами вицеконсул.
Он тяжело дышал. Подъем по лестнице на третий этаж, повидимому, его утомил.
— И это все Британское консульство? — спросил он наконец.
Я ответил утвердительно. Его глаза сверкнули. Затем с ворчанием он заметил:
— Скорее похоже на ватерклозет, чем на кон сульство.
Он пригласил меня позавтракать с ним на следующий день. За завтраком он задал мне ряд вопросов на ту же тему. Он ничего не обещал, но после его отъезда у меня было такое ощущение, что на этот раз последукп перемены.
Однако недели превратились в месяцы, и постепенно стала угасать надежда. Когда наступило лето, мы сняли вместе с Гровами дачу — обширный деревянный дом в Косино, рядом с озером, на котором имелись гребные лодки и где можно было ловить щук и окуней. Этот рискованный эксперимент начался с трагедии. Моя жена приобрела себе игрушку — породистого французского бульдога Пипо, которого впоследствии нарисовал Коровин. Разумеется, она взяла его с собой на дачу. Хотя на городской квартире он вел себя безукоризненно, его первая ночь на даче оказалась сплошным несчастием Повиди мому, поездка в поезде вредно подействовала на его здоро вье, и во время обеда он настолько забылся, что испортил новый ковер в столовой ~ последнее приобретение семейст ва Гров. Мужчины в этих случаях беспомощны, и в продол жение всего обеда Гров и я не поднимали глаз от тарелок. Несмотря на это неприятное начало наша совместная жизнь на даче обернулась лучше, чем это можно было ожидать. Утром гнев госпожи Гров прошел. Со слезами на глазах жена попросила прощения за свою собаку. Сам Пипо щедро рассыпался в извинениях. И Пипо остался.
С Пипо мы имели еще одно приключение, которое могло для него окончиться трагически, а для нас оказа лось связанным с неприятными последствиями. Рядом с озером находится «святое» озеро, в котором купались, надеясь исцелиться, многочисленные паломники. Одна жды вечером жена, прогуливаясь, прошла мимо озера и с ествественным чувством скромности обратилась в бегст во от массы голых тел, ищущих помощи в этих водах. Однако Пипо, будучи животным с сильно развитым стад ным чувством, в одно мгновение очутился среди палом ников, дико плескаясь в воде. Над озером поднялся крик. В первую минуту жена подумала, что паломники играют с собакой и спокойно продолжала свой путь. Крик, одна ко, перешел в сердитый гул, и собака с визгом выбежала на тропинку, преследуемая двумя десятками голых фи гур. Жена подобрала юбки и побежала. К счасгью, дача была рядом. Опятьтаки по счастливой случайности я оказался дома. В течение пяти минут я уговаривал со бравшихся у ворот голых людей, и в конце концов мои аргументы, подкрепленные серебряными рублями, оказа ли действие. Еще больше рублей пришлось потратить на оплату священника, который должен был совершить над озером обряд очищения. В общем, приключение оказа лось более накладным, чем забавным. Вначале я опасал ся, что оскорбленные купальщики выместят свою злобу на собаке; в течение нескольких дней Пипо держали на привязи. Но здесь я оказался несправедливым по отноше нию к русским. Заключив мир, они не затаили злобы, и, хотя ничто впоследствии не могло заставить собаку по дойти к озеру ближе, чем на сто саженей, если бы она это и сделала, то ей не угрожала бы опасность.