Завершающий удар Мич-Лейку нанесла другая провинция — Манитоба. «Нет», произнесенное 3 июня 1990 г. депутатом манитобской ассамблеи, новым демократом индейского происхождения Элихью Харпером, означало окончательный крах соглашения.
В спорах вокруг Мич-Лейка Малруни постепенно лишился репутации выразителя и защитника общеканадских интересов. Теперь таковым казался Клайд Уэллс. Будучи главой малонаселенной окраинной провинции, позже других вошедшей в федерацию, он проявил себя гораздо большим государственником, чем премьер-министр.
К 22 июня 1990 г. соглашение в силу не вступило, превратившись в бесполезный пустой лист бумаги. Федерация же оказалась разъединенной по языковому и региональному принципу глубже и опаснее, чем когда-либо ранее. Вновь оживилась и приобрела значительное влияние на массы Квебекская партия. Правительство квебекских либералов обвинило в «предательстве» всю англоязычную Канаду, объявило Оттаве бойкот и заявило о необходимости борьбы за «суверенитет-ассоциацию».
Термин «Мич-Лейк» стал нарицательным. Он начал олицетворять любую непродуманную инициативу, обреченную на провал. Канада снова оказалась ввергнутой в конституционный кризис. Положение неуклонно выходило из-под контроля центральной власти. Поддержка консерваторов на опросах общественного мнения упала до беспримерно низких показателей — 12–15%.
Массовая база поддержки консервативной партии стала откровенно разваливаться. К 1990 г. оформились две новые партии — основанный западноканадцами Канадский альянс и созданный квебекскими сепаратистами Квебекский блок. К новым партиям немедленно присоединились многие бывшие консерваторы, в том числе около десяти депутатов. Лидером Квебекского блока стал старинный приятель Малруни и его бывший министр Люсьен Бушар. Уход Бушара к сепаратистам стал сенсацией и нанес болезненный удар премьер-министру.
К Мич-Лейку прибавились экономические трудности. На рубеже 80-х и 90-х годов Северная Америка пережила очередную депрессию — стагфляцию. Безработица вернулась к 11% рабочей силы, курс национальной валюты снова снизился, дойдя до 75 американских центов, начала расти инфляция.
Уменьшение налогов с ресурсного (особенно нефтегазового) бизнеса обернулось новым увеличением бюджетного дефицита. В борьбе с ним Малруни и его министр финансов Уилсон по опыту британских консерваторов установили в 1989 г. 7-процентный налог с продаж на все товары и услуги. Но состояние экономики только ухудшилось. Последовал очередной спад, перешедший в пятилетний хозяйственный застой. Народные массы пришли в ярость.
Становилось все очевиднее, что «крепкий хозяйственник» Малруни, подобно Беннету, оказался бездарным государственным руководителем. Консерваторы лихорадочно искали выход из положения. Малруни в 1991 г. предпринял новую конституционную инициативу. Ему удалось вернуть за стол переговоров двух «губителей» Мич-Лейка — Ньюфаундленд и Манитобу, а затем родную провинцию — Квебек.
В Шарлоттауне, где в 1864 г. была начата разработка АБСА, Малруни и провинциальные премьеры в 1992 г. согласовали новый конституционный компромисс — Шарлоттаунское соглашение. Его в отличие от Мич-Лейка разрабатывали при открытых дверях, гласно.
В Шарлоттауне федеральный центр полностью отказался от старинного и давно уже не использовавшегося права вето над провинциальными законами. Напротив, каждая провинция получила право вето на будущие конституционные поправки, на кандидатуры сенаторов и верховных судей. В области культуры и трудовых отношений провинциальная юрисдикция, и без того объемная, отныне становилась безраздельной.
Подтверждалась уникальность квебекского «отдельного сообщества». Квебеку гарантировалось не менее четверти мест в палате общин. Ему были даны исключительные права в защите статуса французского языка, что фактически означало санкционирование провинциального одноязычия и порадовало франкоквебеских национал-сепаратистов.
Уникальность статуса Квебека, впрочем, противоречила другому положению — о равноправии всех провинций. Соглашение таким образом являлось миной замедленного действия.
По предложению Малруни Шарлоттаунское соглашение было вынесено на всенародное голосование. Чтобы вступить в силу, оно должно было получить поддержку большинства не менее чем в семи провинциях с 50% населения страны. Перед избирателями был поставлен вопрос: «Согласны ли вы с обновлением конституции на основе соглашения 1992 года?» На предшествующую референдуму кампанию, отвели два месяца.
Кабинет Малруни и поддержавшие его правительства Альберты, Британской Колумбии, Нью-Брансуика, Острова Принца Эдуарда доказывали избирателям, что Шарлоттаунский компромисс — уникальный шанс сохранить единое демократическое государство. Иначе начнется отток капитала за рубеж, основы демократического федерализма начнут расшатываться, что превратит Канаду в страну, раздираемую межэтническим усобицами вроде Ливана или Югославии (тогда только что распавшейся).