Под «Солнцем славы Англии»
Вдохновленные военными и дипломатическими успехами 1750-х гг. британские политики представляли себе, что 1760-е гг. будут временем великих свершений для их империи. Охватывая весь мир, она, казалось, предлагала бесконечные возможности для извлечения прибыли. Продукция колоний могла удовлетворять потребности Британии; потребители в колониях могли покупать британские товары, а поселенцы — платить британские налоги. В Северной и Южной Америках, как полагал видный политический деятель лорд Рокингем[190], Британия имеет настоящие «налоговые копи». В этой системе Канаде отводилась важная роль. Ее рыба и меха должны были приносить огромное богатство. Китовый жир для освещения, китовый ус для корсетов, а также изделия железоделательного завода в Сен-Морисе должны были вносить свою лепту в торговлю империи. Конопля и лен, выращенные в долине реки Св. Лаврентия, сократят зависимость Британии по этим статьям от иностранных государств. Древесина из канадских лесов будет поставляться в Вест-Индию. Кроме того, как восторженно указал лорд Шелбурн[191] из Совета по торговле[192], мирный договор 1763 г. дал Британии возможность «обеспечивать одеждой множество индейских народов, не считая 70 тыс. акадийцев [он имел в виду франкоканадцев], которые в таком холодном климате должны ежегодно изнашивать британских изделий на все 200 000 ф. ст.».
Этот грандиозный план меркантилистов, основанный на убеждении в том, что краеугольный камень империи — это самодостаточность, и разработанный в соответствии с предписаниями, которые предоставляли британским коммерсантам монопольные торговые права в пределах всей империи, был поколеблен Американской революцией. Признав огромный вклад тринадцати колоний в общий баланс имперской торговли, лорд Шелбурн высказал опасение, что с их потерей «Солнце славы Англии <…> закатилось навеки». Шотландский экономист Адам Смит не был с ним согласен. Опубликованный в 1776 г. его труд «Исследование о природе и причинах богатства народов» бросал вызов самим принципам ограничений и монополий, которые лежали в основе преобладавших представлений об империи. Но поддержки А. Смитом свободной торговли между народами было недостаточно, чтобы покончить с привычными доктринами. При помощи тех коммерсантов, чьи состояния были нажиты при старой системе, британские политики постарались сделать империю образца 1783 г. не менее самодостаточной, чем ее предшественница. Колонии в составе Британской Северной Америки должны были заменить Новую Англию, Нью-Йорк и Пенсильванию в качестве поставщиков в Вест-Индию; морские припасы — особенно пенька для канатов и белая сосна для мачт — должны были поставляться из Нью-Брансуика и из долины реки Св. Лаврентия, а не из Мэна и Массачусетса. Растущее население Британской Северной Америки должно было потреблять британские промышленные товары, а иностранные суда и купцы не должны были допускаться в порты колоний.
Такой коммерческий проект было проще вообразить, чем реализовать. Британская Северная Америка не могла прокормить саму себя, не говоря уже о поставках в Вест-Индию. Поэтому при необходимости на рынки Нью-Брансуика и Новой Шотландии позволялось поступление зерна, скот и лес из США, и лучшее, что могла сделать верховная власть, — это использовать для транспортировки только британские корабли. Таким же образом американские морские припасы, древесина, скот, мука и зерно попадали на британские острова Вест-Индии, а ром, сахар, патока, кофе и другие товары, производившиеся на этих островах, могли отправляться на британских кораблях в Соединенные Штаты. И даже такой компромисс тем не менее был выгоден для северных колоний. В конце XVIII в., когда порты Вест-Индии были открыты для американских судов, расстроенные чиновники из Новой Шотландии отмечали, что «Капиталы <…> уменьшаются, <…> [их] купцы как можно быстрее выходят (из бизнеса. — Ред.) и <…> [их] интересы повсеместно страдают…»
Еще одну брешь в бастионе имперской самодостаточности пробила контрабанда. Американские рыболовы, получив разрешение сушить свой улов на протяженных, сильно изрезанных берегах Новой Шотландии, полуострова Лабрадор и островов Мадлен, развернули здесь бурную незаконную торговлю такими товарами, как чай, ром, сахар и вино. По мнению одного из купцов Новой Шотландии, пострадавшего от этой торговли, в 1787 г. в их колонии трудно было найти хотя бы один дом, в котором бы не было «американского тюка». Двадцать лет спустя губернатор Ньюфаундленда подсчитал, что 90 % патоки, потреблявшейся в колонии, поступает нелегально из Вест-Индии через Соединенные Штаты. В начале XIX в. развитию черного рынка много способствовало появление на нем гипса из Новой Шотландии, который во все больших количествах обменивался на контрабанду в приграничных водах, между островков в заливе Пассамакуодди. Чиновники пытались «отвадить [американских] Негодяев» от берегов, но дело осложнялось силою обстоятельств и готовностью контрабандистов считать себя «то британскими подданными, то, буквально на следующий день, гражданами Соединенных Штатов, в зависимости от того, как им было выгодно».
190
191
192
Совет по торговле (Board of Trade) — английский правительственный орган, существовавший в 1696–1782 гг. и отвечавший за колониальную политику, в первую очередь за управление владениями в Северной Америке.