Вторжение Гитлера в Польшу доказало раз и навсегда, что ни умиротворить немецкого диктатора, ни доверять ему нельзя. Великобритания объявила войну. Верный своему слову, Маккензи Кинг отдал решение на откуп парламенту, и спустя семь дней Канада тоже объявила войну. Однако в отличие от 1914 г. участие Канады в этой войне с самого начала имело четко определенные пределы. Маккензи Кинг и Эрнест Лапуант, выступавший от имени франкоканадских либералов еще более решительно, заявили, что война будет вестись на основе добровольного зачисления на службу. Всеобщей воинской повинности для службы за пределами страны не будет. И все-таки Канада вступила в мировую войну во второй раз за 25 лет. Политика умиротворения сохранила в стране единство, но не предотвратила войны. Именно это имел в виду мрачный Джон У. Дафо, писавший в конце 1939 г.:
«Я отложил свой отъезд на день, чтобы проводить сына Вэна на войну. Я встретил воинский эшелон в Смитс Фоллз утром во вторник и доехал в нем до Монреаля. Это прекрасные ребята, и мне было очень тяжело сознавать, что они едут за океан, чтобы закончить то, что, как мы думали, уже было закончено двадцать лет назад, если бы достигнутое армией было должным образом подкреплено делами государственных мужей».
И снова мировая война
Канадцы вступили в войну с Гитлером в более сумрачном настроении, чем в 1914 г. Жизнь в предвоенные годы была слишком тяжелой, чтобы поддаться патриотизму предыдущего поколения. Канадцы помнили ужасы Первой мировой войны. Под влиянием этих настроений в первые месяцы военных действий правительство Маккензи Кинга запланировало ограниченные военные усилия — в условиях «странной войны», когда ничего толком не происходило, это казалось вполне уместным. Однако это самодовольство прошло, когда в 1940 г. началась Битва за Британию, пала Франция, а Дюнкерк был эвакуирован. Началась настоящая война, и исход ее был в высшей степени неопределенным.
Тем не менее, прежде чем правительство Маккензи Кинга смогло сконцентрировать все свое внимание на военных действиях, ему нужно было сначала решить ряд проблем внутри страны. Некоторые противники премьер-министра увидели в войне возможность убрать его, а он, в свою очередь, увидел в ней шанс раз и навсегда решить судьбу двух своих провинциальных мучителей — Мориса Дюплесси и Митчелла Хепберна.
В октябре 1939 г. Дюплесси распустил законодательное собрание своей провинции и назначил выборы под лозунгом защиты автономии Квебека и противостоянию той угрозе для нее, которая исходила от Оттавы в условиях военного времени. Кампания федеральных либералов под руководством Эрнеста Лапуанта шла в провинции полным ходом. Их целью было победить Дюплесси, а их оружием не только масштабная кампания, но и угроза Лапуанта и других федеральных министров-квебекцев уйти в отставку, если Дюплесси вернется. В таком случае франкоканадцы остались бы в Оттаве без защиты. И снова Лапуант повторил свое обещание не вводить всеобщую воинскую повинность. Квебекские избиратели отнеслись к призыву Лапуанта с сочувствием, отвергнув (хотя и временно, как показали события) Национальный союз в пользу провинциальных либералов. Эрнест Лапуант одержал решительную победу, хотя, как выяснилось, жить ему оставалось совсем немного.
Вторая проблема, которую было нужно решить внутри страны, была связана с Онтарио. Там в начале 1940-х гг. закоренелый противник Маккензи Кинга Митчелл Хепберн получил одобрение консерваторов провести резолюцию о том, что федеральное правительство не прилагало достаточно энергичных военных усилий. Это было зашифрованное послание с призывом к всеобщей воинской повинности. По крайней мере именно так интерпретировал его Маккензи Кинг. Проявив несвойственную ему решительность, он нанес ответный удар, распустив парламент и назначив выборы в военное время. Вновь обратившись к примеру юнионистской коалиции 1917 г., консерваторы выступили за создание «национального правительства»; либералы ответили темой национального единства и, что особенно было важно для Квебека, повторили обещание не вводить всеобщую воинскую повинность. Маккензи Кинг снова торжествовал победу, а оппозиционные партии были усмирены. Никогда еще принадлежащий к Либеральной партии премьер-министр не занимал такой сильной позиции, как в декабре 1940 г. Теперь можно было отставить политику в сторону и начать переводить страну на военные рельсы. По крайней мере так ему казалось.