«Деревня состоит <…> из четырех домов, поднятых на сваи, и семи жилищ, стоящих прямо на земле, помимо внушительного числа прочих построек или навесов, которые используются только как кухни и места для хранения рыбы. Первые же построены за счет забивания в землю определенного числа свай; на некоторых из них покоятся, а к прочим привязаны опоры пола (на высоте примерно двенадцати футов над уровнем почвы): их длина составляет от ста до ста двадцати футов, а толщина — около сорока футов. Вдоль центральной оси сложено три, четыре или пять очагов, выполняющих двойную задачу — обогрев и приготовление рыбы. Постройка по всей длине по обе стороны от центральной оси разделена кедровыми досками на отделения или помещения по семь футов площадью; перед ними находятся не закрепленные неподвижно лежанки около трех футов шириной, на которые обычно забираются обитатели этих укромных уголков, когда отправляются отдыхать. <…> На шестах, которые проходят вдоль балок потолка, висит зажаренная рыба; и постройка в целом хорошо обшита снаружи досками и корой, кроме нескольких дюймов конькового прогона, где открытое пространство сохраняется по обе стороны крыши, для того чтобы пропускать свет внутрь жилища и выпускать дым».
Для путешествий по морю племена прибрежной зоны строили каноэ, которые были самыми большими, наиболее искусно сделанными и богато украшенными по сравнению с каноэ всех прочих индейских племен. Александр Маккензи описывал одно увиденное им каноэ, «раскрашенное в черный цвет и декорированное белыми фигурами рыб различных видов. Верхняя кромка борта от носа до кормы была покрыта зубами каланов». Массивные кедровые деревья, свалить которые без металлических инструментов уже было достижением, затем выдалбливались и превращались в каноэ длиной от 10,5 до 21 м (35–70 футов); одни — достаточно узкие и быстрые — предназначены для войны, другие — достаточно широкие — для торговли. Груженные провизией и семью десятками человек, эти суда, способные плавать в открытом океане, могли путешествовать вдоль берега на несколько сот миль. Боевые каноэ могли достигать длины прибывавших к Западному побережью европейских кораблей. Флотилии из таких грозных лодок, набитых воинами-индейцами, были настолько пугающим зрелищем, что торговые корабли обычно бросали за борт специальные сети, мешавшие лодкам причалить к их бортам.
Мужчины и женщины носили накидки, сделанные из кож, полосок кроличьего меха или сплетенные из коры желтого кедра[67]. Подобно своим северным соседям, тлинкиты Аляски и цимшиан ткали украшенные узорами одеяла из шерсти дикого горного козла. Однако такие одеяла имелись только у наиболее влиятельных индейцев: сложные узоры были очень трудны и требовали много времени для изготовления. По сути, они символизировали высокий статус и стали ценными предметами обихода. В дождливую погоду обитатели Западного побережья использовали сплетенные пончо и украшенные шляпы конической формы из кедровой коры. Для холодной погоды они шили рукавицы и накидки из меха калана и шкурок других пушных животных (первые европейские путешественники стремились приобрести накидки из каланьего меха, так же как и верхнюю одежду из бобра, которые носили аборигены северных лесов). Едва ли удивительно, что наиболее важным предметом домашней обстановки был украшенный короб из гнутой древесины, используемый как для хранения вещей, так и для сидения.
Так же как у ирокезов, экономическая и общественная организация жителей поселений Западного побережья была основана на родственных связях клана и рода. Однако деревни действовали независимо друг от друга; в отличие от ирокезской традиции на Западе не существовало племенных союзов. Иногда расположенные по соседству поселения работали вместе или выступали союзниками в сражении, однако эта совместная деятельность была совершенно добровольной. Так или иначе, каждая деревня включала в себя один или несколько родов, а каждый дом в ней был местом обитания рода, т. е. нескольких связанных между собой семей. На севере семьи вели родство по женской линии, на юге — по мужской; а среди индейских народов центральной части Тихоокеанского побережья — по обеим линиям. Домохозяйство удерживало права на определенные рыбные и охотничьи угодья, которые были четко очерчены, а доступ к ним зорко контролировал глава дома или рода. Отчасти по этой причине первые европейские торговцы по достижении земли племен гитксан и вет’сувет’ен (вицувитен) воспринимали глав отдельных домов как «зажиточных людей». В действительности же эти главы регулировали не только доступ чужаков на свои охотничьи территории, но также занятия охотой и рыбной ловлей и своих домочадцев. Торговец КГЗ Уильям Браун установил, что у бабинов распоряжением «зажиточных людей» половина взрослых мужчин была исключена из процесса установки ловушек для охоты на бобра. Таким способом природные ресурсы использовались с осторожностью.