Брюле отправили жить с гуронами в 1610 г. взамен оставшегося с Шампленом юноши-гурона. В итоге Брюле провел остаток жизни среди индейцев. Когда он в первый раз вернулся в «поселение Квебек», мужчины были потрясены, когда узнали, что этот молодой человек, странствовавший с индейской торговой партией, питавшийся их пищей, носивший их одежду и говоривший на их языке, в действительности был французом. Конечно, Брюле всегда оставался торговцем пушниной. Кажется, в 1633 г. он был убит, когда попытался заключить торговое соглашение в ущерб интересам приютивших его гуронов. Но при этом он был гораздо лучше адаптирован к индейской жизни, чем это когда-либо удавалось Самюэль де Шамплену. В сочинениях последнего часто слышится голос человека, в буквальном смысле одержимого своей целеустремленностью, способного рассматривать все только сквозь призму практической полезности для исполнения его личных замыслов. А к 1616 г., если не раньше, важнейшим из этих прожектов стала колонизация Канады.
Самюэль де Шамплен перестал быть просто местным агентом компании, торговавшей пушниной; он порвал с торговцами, которые привели его в Канаду. Во Франции сам король стал оказывать более серьезную поддержку колонии Шамплена, и с 1612 г. он носил звание заместителя вице-короля Новой Франции[115]. В плане колонизации Канады, представленном им Людовику XIII в 1618 г., Шамплен предложил собственное видение развития колонии с центром в Квебеке. Если торговцев, как французских, так и индейских, вполне удовлетворяло наличие небольшой фактории, обслуживавшей их мехоторговые сделки, то Шамплен выдвинул идею христианизации туземцев и создания настоящих городов. Он предвидел развитие не только торговли пушниной, но и рыболовства, горнорудного дела, лесозаготовок и сельского хозяйства. Он даже предсказал, что колония откроет путь за пределы района Великих озер на Восток, «где можно будет приобрести несметные богатства».
В течение первого десятилетия его существования в «поселении Квебек» проживали в основном молодые временные работники. Чтобы создать колонию, которую он описывал, де Шамплен нуждался в миссионерах и семьях поселенцев. Первые священники появились в колонии в 1615 г. В 1617 г. сюда приехали Луи Эбер, его жена Мари Ролле и трое их детей. В 1620 г. одна из их дочерей родила первого европейского ребенка, который выжил в колонии. Эбера начали называть «первым фермером Канады». И хотя это выражение звучит нелепо, поскольку в то время ирокезы выращивали здесь хорошие урожаи, постепенное появление других занятий кроме торговли мехами составляло основу планов Шамплена относительно постоянного поселения. Тем не менее к 1627 г. население Квебека не насчитывало и ста человек, из которых женщин было менее дюжины — поселение по-прежнему зависело от поставок мехов индейцами и товаров, которые привозились кораблями из Франции.
В том же 1627 г. колония могла бы получить очень значительную поддержку в связи с тем, что кардинал Ришельё — всесильный министр Людовика XIII — создал для развития Новой Франции «Компанию Ста участников» (КСУ — «Compagnie des Cent-Associés»), состоявшую из сотни купцов и аристократов[116]. Как и все предыдущие компании, которые получали монополию на торговлю пушниной за финансовую поддержку колонизации Канады, эта компания являлась частной. Однако она была гораздо богаче и пользовалась существенно большим влиянием при дворе, чем ее предшественницы, и казалась гораздо лучше приспособленной к тому, чтобы осуществить честолюбивые намерения Франции по созданию колонии. В 1628 г. КСУ отправила в Квебек 400 поселенцев. Как только корабли отплыли, началась война с Англией[117]. Британские коммерсанты, желавшие вытеснить французских купцов из района залива и реки Св. Лаврентия, воспользовались ситуацией. Летом 1628 г. флот под командованием Дэвида Кёрка блокировал устье реки Св. Лаврентия, вынудив корабли КСУ вернуться во Францию. В 1629 г. Кёрк и его братья[118] вновь приплыли в Канаду, чтобы захватить голодавшее «поселение Квебек» и изгнать из него Шамплена и большую часть колонистов.
115
В то время вице-королями формально являлись представители высшей аристократии (граф де Суассон, принц Генрих II Конде и др.), никогда не посещавшие Новую Францию.