В тот же миг четверо всадников оказались у западни.
Карроинги, потрясённый и разбитый, приник к земле и зарыл в перья голову, тщетно надеясь, что его не заметят.
Но раздался ликующий возглас:
— Вот он! Вяжите его! Вяжите!
И петля была наброшена на голову Карроинги, когда он лишь на мгновенье приподнял её. Он почувствовал, как верёвка стягивает его шею, и попробовал подняться, чтобы сбросить её. Но один из людей, очень смелый, спрыгнул в яму позади эму и схватил его обеими руками за крылья.
Крепко схваченный и зажатый со всех сторон в узкой яме, Карроинги пытался брыкаться, но верёвки, тут же накинутые ему на ноги, свалили его.
— Вот это птица! — сказал один из преследователей. — Да это настоящий царь эму! Видели, какие скачки он делал? Вот это ноги!
— Надеюсь, они будут довольны, получив такую птицу! — сказал второй. — Ни один зверинец не мог бы желать лучшей!
8. За стальной решёткой
Карроинги зевнул, широко открыв рот. Снова закрыл его. Он подумал, пройтись, что ли, до конца дворика. Сотни раз он уже проделывал этот путь — нет, тысячу! — а что ещё ему было здесь делать? Хоть бы муха села на засохшее чайное дерево, тогда бы он развлёкся, ловя её.
Карроинги высоко и грациозно поднял свою трёхпалую ногу. Он не спешил. Не стоило давать волю естественному желанию ходить огромными шагами — тогда бы он слишком быстро достиг конца дворика. Он поднялся на покрытый гравием холм, обошёл слева свою миску с водой и, лишь на миг ускорив шаг, достиг уже цели.
Стальная решётка высотою в шесть футов встретила его. Чайное дерево росло здесь, но сколько ни вглядывались быстрые карие глаза Карроинги, мухи они так и не нашли на дереве.
Ну что ж, опять назад. Он зевнул, обнажив большой ярко-розовый рот. В соседней клетке послышалось движение. Там находился его двоюродный брат — африканский страус. Он высоко взмахивал крыльями. Карроинги не мог так: ведь у него не было крыльев или, вернее, были, но такие маленькие, что со стороны они были лишь едва заметны. Конечно, он не мог ими по-настоящему размахивать. Но зато у него на каждой ступне было по три пальца против двух у его африканского сородича. Да ещё пятка, которой у того и вовсе не было.
Достигнув высокой и толстой решётки, разделявшей их загоны, Карроинги так вытянул шею, что клюв его прошёл между стальными прутьями.
Другой страус, в последний раз взмахнув крыльями, сделал то же, и они в течение нескольких секунд с удовольствием тёрлись друг о друга своими клювами, сохраняя полное молчание.
По другую сторону дворика Карроинги в этом небольшом зоопарке жил ещё один его брат — казуар. В его дворике было больше деревьев, потому что казуар очень любил тень и прохладу, тогда как Карроинги нравилось солнце. Блестящее жемчужно-чёрное оперенье и мозолистый гребешок на голове казуара соответствовали его степенным привычкам. Он жил сам по себе, не вмешиваясь в чужие дела.
Карроинги снова поднялся на холм, расположенный в его дворике. Вернулся обратно. Остановился, чтобы попить из корытца: опустил клюв в свежую воду, потом запрокинул голову, чтобы вода могла медленно пройти в горло.
И когда он проделывал это, мысли его незаметно перенеслись к дням далёкого прошлого — к картинам, потускневшим со временем, хотя болезненная радость, сопровождавшая эти воспоминания, была жива, как и прежде. Воспоминания заволокли сознание Карроинги, как запах дыма от горящего эвкалипта, голубой спиралью подымающегося вверх, одновременно едкого и сладкого, пахучего и въедающегося в ноздри и в память…
Где-то сейчас все его друзья по стае? И все его дети от стольких свадебных сезонов?.. Это были такие далёкие времена и такая далёкая жизнь! Жизнь, полная опасностей, и перемен, и неожиданных удач. Леса, холмистые равнины и горы — всё, всё постепенно стиралось в памяти и исчезало…
Карроинги поднял голову, повернул её в одну сторону, в другую, вытянув свою длинную, покрытую голубой кожей шею. Калитка в дальнем конце дворика отворилась. Вошёл человек с ведром и тяжёлой метлой в руках. На нём была потрёпанная соломенная шляпа. Из ведра он вылил жидкую овсяную кашу. Затем пошёл в конец дворика и принялся подметать, громко насвистывая.