«„Господин,— сказали они,— здравствуй!" — „Храни вас Бог,— сказал он,— какие у вас новости?" — „Господин,— сказали они,— у нас удивительные новости. Мы видели лес в волнах, где никогда не росло ни единого дерева".— „Поистине это удивительно, сказал он,— и что же вы видели еще?" — „Мы видели, господин,— сказали они,— высокий холм над водой, и он двигался. И на вершине его была скала и два озера по ее сторонам. И лес, и холм, и все эти предметы тоже двигались".— „Наверное,— сказал он,— никто не сможет растолковать все эти чудеса, кроме Бранвен. Пошлите за ней". И люди отправились к Бранвен. „Госпожа,— спросили они,— что ты думаешь об этом?" — „Хотя я давно уже не госпожа,— ответила она,— я могу сказать, что это. Это пришли люди Острова Могущества, узнав о дурном обращении со мной".— „А что за лес виден в море?" — спросили они. „Это мачты кораблей",— ответила она. „А что же,— спросили они,— за холм в стороне от кораблей?" — „Это Бран, мой брат.— ответила она,— идет по мелководью, ибо нет корабля, способного его выдержать".— „А что за скала и озера по ее сторонам?" — спросили они. „Он,— ответила она,— смотрит на этот остров в гневе, и его два глаза по сторонам его носа подобны озерам"»*.
Мак Кана показал, что автор Бранвен заимствовал это описание из ирландской саги, а также из некоторых других ирландских повестей; и что он соткал из старых тем новое полотно, не совсем связное, но вес равно возмещающее этот недостаток своим превосходным стилем и наполняющим его духом магии.
Эти качества проявляются и в завершающем эпизоде повести, когда выжившие в великой битве в Ирландии возвращаются в Уэльс с отрубленной головой Брана и останавливаются на острове Гвалес19 в Пенвро. По своему происхождению это рассказ о блаженстве языческого Потустороннего Мира, но автор-монах, по всей видимости, уже не осознавал этого. Буйная фантазия ирландских описаний Потустороннего Мира в «Плавании Брана» и «Болезни Кухулина» сменяется здесь спокойной простотой. Героям говорят, что они будут наслаждаться этим счастьем восемьдесят лет, когда они откроют дверь, ведущую через Абер Хенвелен в Корнуолл:
«Там было красивое место высоко над морем, и для них приготовлен был большой зал. И, войдя в него, они увидели две двери открытыми, а третья, что вела в Корнуолл, была закрыта. „Смотрите,— сказал Манавидан,— вот дверь, что мы не должны открывать". И эту ночь они пировали и веселились. И из всего их горя они не помнили ничего, ни того, что случилось с ними, ни прочих печалей. [332]
И они оставались там четыре по двадцать лет, но так, что не замечали времени и не делались старше, чем были, когда пришли туда, и не было для них времени более приятного и веселого. И голова была с ними, будто живой Бран. И поэтому их пребывание там названо Гостеприимством Достопочтенной Головы»*.
Читателя «Мабиногион» прежде всего очаровывают изящество и спокойная радость этой повести. И действительно, ветвь Бранвен очень удачное произведение; в отличие от нее повесть о Мате ап Матонви — это переплетение сюжетов, которое чрезвычайно сложно распутать, но, как показал Гриффидд, отсутствие цельности и связности до некоторой степени возмещается формальными достоинствами.
Мат — господин Гвинедда. Гвидион, сын Дона, говорит ему, что Придери, король юга, владеет чудесными свиньями, и обещает завладеть ими. Он делает это с помощью магии, превратив поганки в коней, псов и щиты, которые он обменивает на свиней. Чары действуют лишь один день, и Гвидион бежит со своим приобретением. Придери бросается в погоню и погибает в битве с Матом.
Во время отсутствия Мата, Гвидион и его брат силой берут девушку, держательницу ног Мата20. В наказание Мат превращает их в оленей, свиней, волков на то время, пока они не искупят свое преступление.
Гвидион уговаривает Мата взять в качестве держательницы ног Арианрод, дочь Дон, дочь его сестры, ибо это место должна занимать девственница. Однако она оказывается беременной. Ребенок, которого она носит, воспитывается Гвидионом, и в четыре года ее сын уже ростом с восьмилетнего.
Однажды Гвидион привел мальчика к матери. Она разгневалась напоминанию о ее позоре и наложила на ребенка проклятие, что он не получит имени до тех пор, пока она сама не наречет его. Гвидион с мальчиком прикидываются башмачниками и хитростью вынуждают Арианрод дать мальчику имя Ллеу Ллау Гиффес (Светлый Ловкая Рука)21. Затем мать наложила на сына проклятие, что он не получит оружия, пока она сама не даст его. Гвидион волшебством сотворил вражеский флот и в чужом обличье вместе с Ллеу пришел защищать Каэр Арианрод. Арианрод дала им оружие, чтобы они могли защищать ее, после чего корабли исчезли. Обманутая вновь, она наложила на сына проклятие, что у него никогда не будет жены, пока она сама не даст ее. [333]