Самую характерную черту этого Евангелия составляют страницы с символами евангелистов — как страницы с их изображениями, так и страницы, разделенные на части, содержащие символы. В данном [376] [377] [378]случае рукопись из Дарроу объединяет с Чашей из Арды относительно отчетливое осознание важности пустого фона, который художник использовал для придания основному рисунку большей рельефности. Особенно поразительно изображение человеческих фигур, создатель которых сознательно избегал реализма и которые в результате стали чрезвычайно напоминать иконы. Фигура св. Матфея [илл. 78, см. также илл. 79], без рук и с двумя параллельно поставленными ногами, повернутыми ступнями в правую сторону от оси тела, одетая в пестрое платье, напоминает скорее мозаику, чем рисунок, но на чистом белом пергаментном фоне, окаймленная лентообразным узором, эта фигура предстает произведением зрелого искусства, не столько началом традиции, сколько ее кульминацией. Эти фигурные панели, как мы можем назвать их, и Конкордансы к Евангелиям, окаймленные сводчатыми узорами, находят свои ближайшие аналогии в сирийских Евангелиях, написанных монахом Рабуллой в VI веке34, и, как многие черты в ранне-кельтской церкви, несомненно, обязаны своим возникновением влиянию Восточного Средиземноморья.
Из всех ирландских произведений искусства главным сокровищем, по общему мнению, является Книга из Келлса [илл. 79, 80], она занимает среди больших Евангелий положение, равное Книге из Дарроу. Ее точное происхождение неизвестно, она была создана то ли в ирландском монастыре Колумбы на Ионе, то ли в самой Ирландии; датировка тоже неясна, но наиболее вероятным представляется начало IX века. Келлс начиная с конца IX и на протяжении всего X века неоднократно подвергался опустошительным набегам и грабежам, но первое историческое упоминание о самой рукописи сообщает нам, что она хранится в церкви Келлса, так как в Анналах Ульстера под рубрикой, относящейся к 1006 г., мы читаем: «великое Евангелие Колумкилле было нечестиво похищено ночью из западной ризницы большой каменной церкви Келлса — главная реликвия западного мира по своим украшениям», и что она была найдена позже, уже без золотых украшений и спрятанная под дерном. В 1661 г. рукопись попала в Тринити Колледж, Дублин, где и хранится до сих пор.
Этот кодекс35 относительно большого размера и состоит из толстых гладких пергаментных страниц, на которых текст написан прекрасным полуунциалом, характерным для большего числа ирландских рукописей. Содержание очень разнообразно. Первая страница содержит некоторые слова из иврита и их латинские эквиваленты, а также символы евангелистов — человек или ангел для св. Матфея, лев — для св. Марка, телец — для св. Луки, орел—для св. Иоанна. Следующие восемь иллюминированных страниц заполнены Каноном Евсевия и написаны [379] [380]узкими колонками, окаймленными декорированными столбцами. Fоlio 7v содержит иллюстрацию, занимающую весь лист и изображающую Деву Марию с Младенцем и прислуживающими ангелами в богато декорированном обрамлении. Изображения фигур, и здесь, и в портретах евангелистов св. Матфея и св. Марка, хотя гораздо более приближенные к реальности, чем рисунки в Книге из Дарроу, осознанно стилизованы. Мы вновь вспоминаем об эмалированных и металлических иконах или монашеских работах; это искусство столь же далеко от античных идеалов, как змеи, рыбы и птицы в переплетающихся на краях страницы узорах отдалены от своих зоологических прототипов. Это — искусство намека, а не ясного очертания, а намек — творение кельтского воображения, недоступное научному анализу.
Эта иконографическая трактовка крупных человеческих фигур, конечно же, не является случайной. Парадоксально, что многие фигуры ангелов и людей меньшего размера, введенные в орнамент, вполне реалистичны. Маленькая человеческая фигурка, нарисованная выше начальных слов Евангелия от Матфея, и великолепная голова, которой заканчивается завиток буквы Р на странице с монограммой [илл. 80], прекрасно вписываются в богатые и разнообразные узоры на этих чисто декоративных страницах, нисколько не нарушая общее впечатление. Возможно, именно на этом листе с монограммой художник демонстрирует свое мастерство композиции, удачно уравновешивая в своем рисунке самые разнородные элементы. На маленьком участке у основания большой инициали Сhi находится маленькая миниатюра, изображающая двух крыс, грызущих церковную облатку, за которыми наблюдают две кошки, одна черепахового цвета, другая пятнистая, а еще две крысы сидят на их спинах. Может быть, это символ мира, когда лев и агнец будут лежать рядом? Или это прихоть художника, как заметки писцов на полях?