Однако тот факт, что саксам не удалось вытеснить бриттских иммигрантов, предполагает, что у них уже существовала какая-то внутренняя организация, о природе которой мы, к сожалению, не имеем сведений. В отсутствие какой-либо информации и учитывая ход событий в Британии, соблазнительно выдвинуть одно предположение. Может быть, галло-римляне действовали, как superbus tyrannus и его conciliarii в Британии, и поощряли бриттских иммигрантов поселяться на своих землях в качестве федератов для борьбы против общего врага? Мы видели свидетельства того, что бриттские вожди валлийских болот не могли жаловаться на отсутствие опыта и доблести в такой борьбе. А это именно та территория, которая, согласно бретонской традиции, была родиной предводителей бриттских колонистов.
Римляне быстро теряли контроль над Арморикой. Уже в 409 г. Арморика восстала, и Зосим рассказывает, что "воодушевленные примером островных бриттов, они сбросили римское ярмо" (см. выше с. 55). Из этого может показаться, что между Британией и Арморикой существовали тесные политические связи еще до начала V века, носившие, очевидно, организованный характер. Несомненно, это явилось подспудным [81] мотивом прибытия в Британию св. Германа в 429 г., ибо его биограф Констанций говорит [28], что до того как стать епископом Оксера, он занимал пост dux tractus Armoricani, а из данных Notitia Dignitatum мы знаем, что в качестве такового он должен был нести ответственность за litus tractus Armoricani [29], и основную его заботу должны были составлять опустошения, производимые саксами в Арморике. Мы знаем, что галло-римляне Арморики поднимали восстания не только в 409 и 429 гг., но в течение всего V века [30], а Констанций называет их "непостоянным и недисциплинированным народом", ведомым неким Тибатто, которого анонимная Галльская Хроника упоминает дважды, сначала под 435 г., где он называется предводителем движения за независимость в части "Gallia Ulterior" (то есть в Арморике), и снова в 437 г., где о нем говорится, что он был среди схваченных и убитых, когда восстание было подавлено. По всей видимости, это движение достигло своей высшей точки вслед за визитом Германа в Британию в 429 г.
В то же время, когда галло-римские центры Арморики передвигались на восток, в Арморику морем прибывало новое кельтское население, сосредоточившееся на прибрежных землях и захватившее большие территории во внутренних районах, особенно на западе. Главные римские центры Нант, Ванн и Ренн, то есть города восточной границы, переняли римские оборонительные меры и, оставшись римскими по своему характеру и институтам, были обнесены оборонительными стенами из страха перед саксами [31]; однако весь остальной полуостров постепенно изменил свой характер и свой язык с галло-римского на одну из форм кельтского, близкородственную корнскому и валлийскому, больше корнскому. Страна из Арморики, периферийной галло-римской провинции, захудалого аванпоста Империи, обращенного лицом на восток, превратилась в страну, обращенную спиной к Галлии, по своим контактам, культуре, политическим симпатиям, социальным отношениям, церкви и населению теснейшим образом связанную с кельтской Британией, особенно Западной Британией. Она еще раз стала кельтской землей.
Переход Ирландии от эпохи позднего железного века на заре истории к началу исторического периода был полон драматических потрясений. Это превращение из страны, развивающейся в изоляции по своим традиционным законам, в страну, открытую для влияния чуждой и высшей цивилизации. Мы уже подчеркивали, что высокий уровень развития и профессиональные обязанности интеллектуальных классов древней Ирландии сохранили для нас ее устные предания, рисующие картину местной цивилизации на периферии античного мира, пока ее традиции не перешли в тигель латинских букв. Эта культурная революция [82] произошла благодаря установлению контактов с более развитой восточной цивилизацией. В Ирландии некоторые изолированные клады из римской Британии, как, например, серебряный клад из Бал-лина, представляют конкретные свидетельства непосредственных контактов через Ирландское море в IV или V веках [32]. Это другой и гораздо более непосредственный способ контактирования, чем прежние связи Ирландии с внешним миром, осуществлявшиеся в бронзовом веке через длинные средиземноморские маршруты. Отличается этот способ и от путей первых веков нашей эры, когда галльские воины, возможно изгнанники, прибывали в Южную Ирландию и поступали на службу к ирландским королям [33], и от культурных контактов, напрямую стимулированных варварскими нашествиями в Галлию.