Таким образом, Судебник, с одной стороны, ограничивает выход земельной собственности из рук феодалов и церкви, а с другой, – превращает ее в объект купли-продажи, т.е. отвечает запросам торгово-денежного капитала с его тенденцией превращения все в товар. Только церковно -монастырские земли не могли перейти в руки светских лиц и учреждений. Четвертый абзац § 62 устанавливает, что член братства, монах, не мог завещать своего имущества, находившегося в монастыре, родственникам, если они не являются членами данного братства. Это означает, что имущество, вошедшее в монастырь, оставалось там навсегда.
С институтом собственности тесно связан вопрос о принадлежности найденного клада. Гош (II. 72, 105) вслед за Моисеевым законом (Второзаконие 22, 1–3) считает, что найденная вещь, как правило, должна быть возвращена собственнику и оставляет за ним право решения вопроса о вознаграждении нашедшего. Смбат же, наоборот, считает (§4 Судебника), что находка, как правило, принадлежит нашедшему, если он не бедный человек. При этом он допускает следующие исключения:
а) клад государев передается царю, который при этом вознаграждает нашедшего и владельца места, где клад найден, в размере десятой части находки каждому, а если находчик и земледелец совпадают в одном лице, -то пятой части находки;
б) клад княжеский не передается, но последний дает 1/5 его землевладельцу и 1/10 царю (по Гошу, княжеская находка должна быть возвращена с условием вознаграждения).
Если нашедший является батраком, крестьянином и вообще бедным человеком, то он получает лишь часть соответствующего вознаграждения. В силу берегового права имущество, выброшенное на берег морем, принадлежит землевладельцу, как находка.
Совсем иначе Судебник регулирует вопрос о находке потерянной вещи. Он устанавливает в §§ 102–103, что найденная вещь должна быть возвращена собственнику, как только он появится. Отказ возвратить найденную вещь считается преступлением.
С институтом собственности связано и право на чужую вещь, особенно залоговое право.
2. Институт залога, давно известный армянскому обычному праву, нашел утверждение в §§ 99–104 Судебника Смбата. Но Судебник ограничивает круг объектов, которые могут быть предметом залога. Тогда как обычное право признавало неограниченные права кредитора на имущество залогодателя, закон, исходя из потребностей хозяйственной жизни страны, объявил ряд вещей вне сферы залога. При натуральном сельском хозяйстве Киликии важнейшими орудиями производства, кроме человека (manoperea) были быки и вообще вьючные животные (carroperae); поэтому § 100 запрещает закладывать быков. Нельзя было закладывать лошадей и конское снаряжение, ибо они имели не только хозяйственное, но и военное значение. Конь и его снаряжение также «служили» феодальному государству, как и сам рыцарь. Принцип Судебника в данном вопросе таков: не подлежит залогу все то, что имеет жизненно важное значение для залогодателя, без чего его хозяйству будет причинен непоправимый ущерб или разорение (Existenz minimum). Иными словами, орудия производства и войны исключаются из сферы залога.
Первый параграф (99), относящийся к залогу, запрещает брать ручную мельницу (верхний и нижний жернова) как в залог, так и в виде неустойки. В разных вариантах оригиналов Судебника Смбата, и в соответствующей статье 81 Гоша действительный смысл закона уловить трудно. Он соответствует Моисееву закону (Второзаконие 24, 6), где также запрещается закладывать ручную мельницу. Проф. И. Карст в своих комментариях правильно объясняет, что по смыслу эта глава о ручной мельнице имеет символическое значение. Закон принципиально не запрещает применения института залога, а лишь устанавливает, что в случае крайней нужды должника, залогодержатель должен возвратить ему заложенную вещь, ибо она имеет для; него жизненно важное значение.
К этому можно, однако, добавить, что ручная мельница имела не только и не просто символическое значение, как вообще предмет производства, но и действительно практическое значение для крестьянина в Армении, особенно в древности и в средние века. Именно поэтому закон и запрещал; закладывать ее.