Дофабричная промышленность к концу войны прочно удерживала свои позиции в производстве многих товаров, давая в целом примерно три четверти всей промышленной продукции страны. Даже в такой передовой отрасли, как хлопчатобумажная, где национальное и иностранное фабричное производство развивалось особенно быстро, позиции ремесленно-мануфактурного производства не были еще поколеблены, в 1918 г. внефабричным способом перерабатывалось 67% всего хлопка. Столь же сильны были позиции кустарно-ремесленного производства в выработке муки, переработке чая, производстве шелковой пряжи и ткани, масла и даже добыче каменного угля. Еще более прочными были позиции дофабричной промышленности в традиционных отраслях — производстве национальной одежды и обуви, бумаги, фарфора, изделий из бамбука и соломы, вышивок и т.п. Кустарное и мануфактурное производство почти полностью обеспечивали и саму дофабричную промышленность орудиями труда, также как крестьянское хозяйство и крестьянские промыслы, полностью производили традиционные средства транспорта.
Многообразные типы хозяйственной организации дофабричной промышленности сложились в основном еще в средние века. После «открытия» Китая начинается процесс капиталистической трансформации этой сферы хозяйства. Возможность этой трансформации была связана не только с воздействием мирового рынка, но и с полной подчиненностью в канун «открытия» Китая кустарно-мануфактурного производства торгово-ростовщическому капиталу, который и в последующие десятилетия оставался «хозяином» этого сектора народного хозяйства. Изменения, происходившие накануне и после Синьхайской революции, — расширение работы на капиталистический рынок и использование усовершенствованных орудий труда и механических двигателей — способствовали перерастанию мануфактуры в фабрику, кустарной мастерской — в капиталистическую. Однако из-за экономической незаинтересованности «хозяина» вкладывать капиталы в техническое перевооружение этот процесс охватил лишь незначительное меньшинство дофабричных предприятий. Большинство производителей продолжало пользоваться рутинной техникой, хотя уже и в объективно новых условиях рыночного производства.
Часть ремесленников сохраняет свою экономическую самостоятельность и прежние формы хозяйственной организации (лавка-мастерская, работа на заказ, странствующий ремесленник и т.п.), однако эти формы производства и сбыта могут продолжать существовать лишь при работе на ограниченный (как правило, местный) рынок, при незначительных масштабах развития данной отрасли, при приспособлении производства к индивидуальным потребностям (ювелиры, портные, сапожники и т.п.), при занятиях ремонтно-починочной работой. Они и составляли мелкотоварный уклад дофабричной промышленности.
Все больший выход продукции дофабричной промышленности на внешний рынок и развитие рынка внутреннего вели к дальнейшему подчинению дофабричной промышленности торгово-ростовщическому капиталу, лишали ремесленника хозяйственной самостоятельности, сужали базу мелкотоварного уклада.
В тех же отраслях ремесленного производства, которые работали на экспорт или имели массовый внутренний рынок, подчинение в прошлом самостоятельного ремесленника и крестьянина, занимавшегося промыслом, торгово-ростовщическому капиталу зашло особенно далеко и капиталистическая работа на дому (рассеянная мануфактура) полностью преобладала над ремесленной мастерской. Это относится прежде всего к наиболее развитой отрасли дофабричной промышленности — текстильной (хлопко и шелкоткачество, вязание кружев, трикотажное производство, вышивание), а также к некоторым другим (производство обуви, соломенных шляп, изделий из бамбука и т.п.). Причем особенно активно торгово-ростовщический капитал наступает на деревенские промыслы, лишенные какой-либо цеховой защиты.
Внутри городских ремесленных цехов также развиваются капиталистические отношения, все больше применяется наемный труд, происходит сращивание верхушки цехов с торгово-ростовщическим капиталом. В благоприятной рыночной конъюнктуре периода мировой войны усиливается приток торгово-ростовщического капитала в рассеянную и централизованную мануфактуру, активно растет и развивается мануфактурное производство, причем индивидуальное предпринимательство уступает место акционерному. Ускорились перемены и в деревне. Прежде всего завершается ликвидация казенных, государственно-феодальных форм землевладения и эксплуатации, привнесенных в китайскую деревню маньчжурским завоеванием. Распад землевладения военного сословия, землевладения военных поселений и превращение этих земель в частновладельческие активно шли на рубеже веков. Но именно революция и новое республиканское законодательство окончательно ликвидировали привнесенные формы казенного землевладения и личной зависимости (крепостной — чжуандины и т.п., а также рабской — нули, нупу).
Медленнее шли изменения в традиционном, «азиатском» землевладении и землепользовании, в традиционно китайских (фискальных, ростовщических, арендных) формах эксплуатации сельского населения. В наследство от императорского Китая республиканский Китай получил тяжелейшее аграрное перенаселение, в значительной мере определившее производственный и социальный облик китайской деревни. В 1917 г. обрабатывалось примерно 1,5 млрд. му земли, что и определяло ничтожно малый размер среднего крестьянского хозяйства — менее 20 му земли (чуть более 1 га). Малоземелье, обостряемое неравномерным распределением земли, вело к тому, что значительная часть сельского населения не могла быть полностью занята на сельскохозяйственных работах, отсюда — наличие огромного числа свободных рабочих рук. Природная среда и демографическая ситуация существенно воздействовали на социально-экономическое развитие китайской деревни, приспособили аграрную структуру к реальной природно-демографической ситуации, а также повлияли на капиталистическую эволюцию деревни.
В послесиньхайское десятилетие в результате развития внутреннего рынка, расширения и усложнения его связей с внешним рынком, в результате общего ускорения экономического развития страны продолжает меняться социально-экономический облик деревни: традиционные формы эксплуатации деревни — налоговые, арендные, торгово-ростовщические — оказались чрезвычайно гибкими, относительно легко приспосабливающимися к новым условиям, условиям развивающегося капиталистического рынка. Особую роль в новых условиях играет торгово-ростовщический капитал. Торгово-ростовщическая эксплуатация, оставаясь по своим размерам «дополнительной» по сравнению с налоговой и арендной, играет все большую роль в экономическом развитии деревни, постепенно качественно преобразуя и «основные» формы эксплуатации. В условиях общего сдвига всего китайского хозяйства в сторону производства меновых стоимостей арендная плата, получаемая арендодателем, налоговые поступления в натуральной форме, присваиваемые милитаристом и чиновником, продукты сельского хозяйства, попадавшие в руки ростовщика, — вся эта продукция, произведенная мелкокрестьянским потребительским хозяйством, все больше поступает на рынок, все больше превращается в товар. Однако эта товаризация хозяйства была принудительной для крестьянина. Увеличение товарной доли сельскохозяйственной и побочной продукции вызывалось не столько потребностями развивавшегося крестьянского хозяйства, сколько стремлением многоликого сельского эксплуататора как можно больше выжать доходов из закабаленной части крестьянства. Непосредственным эксплуататором, непосредственным «хозяином» деревни (во всяком случае по отношению к основной массе крестьянства) выступает отнюдь не развитый капитал, а капитал типа первоначального накопления.