Англичане ожидали прибытия второй дивизии из-под Штральзунда. Поскольку подстрекаемые ими шведы возобновили военные действия, маршал Брюн с 38-тысяч-ной армией предпринял осаду этой крепости, со всем снаряжением, вернувшимся в распоряжение французской армии после взятия Данцига и прекращения осады Коль-берга, Мариенбурга и Грауденца. Маршалу Брюну помогал генерал Шаслу, столь успешно содействовавший взятию Данцига. Этот искусный офицер, располагая теперь сразу всеми средствами, которые лишь постепенно сосредоточивались перед Данцигом, решил сделать осаду Штральзунда образцом точности, стремительности и силы. Он подготовил три атаки, одна из которых, будучи направлена на озеро Книпер, могла привести к уничтожению шведского флота. Открыв траншею одновременно во всех точках, он, несмотря на огонь из крепости, за несколько дней установил и оснастил батареи и приступил к столь грозной атаке, что неприятельский генерал, хоть и располагал 15 тысячами шведов и 7-8 тысячами англичан, был вынужден выслать парламентера и 21 августа сдать Штральзунд.
Во время осады, проводившейся французами с достойными восхищения доблестью и искусством, генерал Каткарт подтянул к себе дивизию английских войск, помогавших шведам. Он высадил их в Кьоге, после чего Копенгаген оказался полностью окружен и генерал получил возможность безнаказанно уничтожить несчастный город. Нет ничего более законного, чем осада, и нет ничего более варварского, чем бомбардировка, если она не оправдана военной необходимостью. А какой необходимостью, кроме желания отнять флот и ограбить известный своим богатством арсенал, можно было оправдать чудовищную расправу, подготовленную англичанами!
Первого сентября генерал Каткарт, поставив батареей 69 орудий, в том числе 48 мортир и гаубиц, предъявил Копенгагену ультиматум. Он требовал, чтобы ему сдали порт, арсенал и флот, угрожая в случае отказа сжечь город и горячо настаивая, чтобы его избавили от необходимости употребить отвратительные его сердцу средства. Поскольку генерал Пейман отвечал отказом, вечером 2 сентября на несчастную столицу Дании обрушился ужасающий град снарядов, бомб и ракет. Продолжив эту жестокость в течение всей ночи 2 сентября и части следующего дня, английский генерал приостановил огонь, чтобы проверить, не готова ли сдаться крепость. Во многих кварталах начался пожар, погибли сотни несчастных, многие здания были объяты пламенем, всё трудоспособное население, заливавшее водой из Балтики горящие кварталы, валилось с ног от усталости. Генерал Пейман при этом душераздирающем зрелище хранил угрюмое молчание, словно ожидая, когда человеколюбие заглушит в нем голос чести.
Бесчувственные к стольким бедствиям, англичане вечером 3-го возобновили огонь, поддерживали его всю ночь и весь следующий день, за исключением одной краткой передышки, и упорствовали в своем варварстве до утра 5 сентября. Невозможно было долее подвергать население в сто тысяч человек такой расправе. Погибли почти две тысячи мужчин, женщин, детей и стариков. Полгорода было объято пламенем, красивейшие церкви разрушены, огонь добрался до арсенала. Раненый генерал Пейман, не в силах более выносить чудовищные сцены, разворачивающиеся перед его взором, уступил, наконец, перед угрозой полного уничтожения, которую повторил английский генерал, и сдал Копенгаген его варварским покорителям. Капитуляция была подписана 7 сентября. Она предоставляла англичанам крепость Кроненбург, город Копенгаген и арсенал, с возможностью оккупировать их в течение шести недель, каковой срок был сочтен необходимым, чтобы снарядить датский флот и увести его в Англию. Флот был сдан адмиралу Гамбье, с условием возвращения его при наступлении мира.
После подписания капитуляции английские солдаты вступили в Копенгаген, а моряки ринулись в арсенал. На глазах отчаявшихся жителей, лишившихся крова, и тысяч погибших и умирающих, которые помимо личного горя остро чувствовали несчастье страны, — ибо потеря датского флота каждому казалась крахом его собственного существования, — английские матросы, во множестве сошедшие на сушу, с невиданным зверством обрушились на арсенал. Ведомые ненавистью к европейским морякам и жаждой наживы, ибо английский обычай оставлял морякам большую часть добычи, офицеры и матросы выказали необычайное рвение, спустив на воду все суда, способные держаться на плаву, какие только нашлись в Копенгагене. Шестнадцать линейных кораблей и два десятка бригов и фрегатов, годных к службе, за несколько дней были оснащены, снаряжены и выведены из доков. Разрушительный пыл английских моряков этим не ограничился. Они уничтожили два корабля, строившихся на верфях, и перетащили на борт английской и датской эскадр все деревянные изделия и боеприпасы, какие нашлись в арсенале, забрав даже инструменты рабочих и уничтожив всё, что не смогли унести. Затем половина английских экипажей была переведена на борт датских кораблей, и вся экспедиция, вместе с флотом побежденных, вышла из проливов. Проходя мимо Кро-ненбурга и других пунктов побережья, армада подобрала все английские войска и взяла курс к берегам Англии.