Австрийские переговорщики вернулись в Тотис. В эти последние минуты окружение императора Франца сильно колебалось, прежде чем покориться стольким жертвам. Посоветовались с военными, чтобы узнать, нельзя ли надеяться на какое-нибудь новое сражение, вроде Эсслинга, и главное, нельзя ли ожидать помощи от какой-нибудь из европейских держав. Но с одной стороны, все военные были согласны насчет невозможности сопротивления, а с другой, со всех концов Европы доходили самые неприятные известия. Испания, несмотря на хвастовство ее генералов, была побеждена, по крайней мере в ту минуту. Довольно было почитать письма сэра Артура Уэлсли, чтобы в этом убедиться. Англия потеряла в Валхерене половину своей лучшей армии, и эта экспедиция стала настоящим яблоком раздора для всех ее партий. Пруссия трепетала из-за опрометчивости майора Шилля. Россия, хоть и недовольная блестящей ролью поляков в окончившейся войне и предстоящим увеличением Великого герцогства, была связана с Францией узами альянса, благодаря которому приобрела Финляндию и надеялась приобрести Молдавию и Валахию, и не хотела отделяться от императора Наполеона ради императора Франца. Поскольку продолжение войны могло поставить ее в крайне затруднительное положение, она категорически объявила Тотису, что в случае продления войны будет решительно действовать на стороне Наполеона. Император Франц, сокрушенный таким стечением обстоятельств, наконец уступил, дозволив Лихтенштейну и Бубна согласиться на требуемые жертвы, за исключением, однако, суммы контрибуции, на предмет которой переговорщики получили приказ добиться нового сокращения.
Десятого октября переговорщики встретились с Шампа-ньи и выказали крайнее огорчение по поводу требований Наполеона в отношении военной контрибуции, каковые им было запрещено удовлетворить из-за плачевного состояния австрийских финансов. Ни с той, ни с другой стороны не было сказано ничего, что могло бы означать разрыв, и три последующих дня ушли на поправки и переработку статей договора. Вечером 13-го Наполеон согласился на 85 миллионов, и наконец утром 14 октября Лихтенштейн с Шампаньи подписали мирный договор, названный Венским, четвертый после 1792 года, которому назначалось, к несчастью, продлиться столь же недолго, как и остальным. Мир был общим для всех союзников Франции. На ратификацию договора предоставили только шесть дней.
После подписания договора Наполеон ощутил подлинную радость, отослал Бубна и Лихтенштейна, осыпав их всевозможными знаками внимания, и приказал тотчас объявить о подписании мира пушечным салютом. То была хитрая уловка, ибо население Вены, желавшее окончания войны, получало таким образом страстно желаемый мир, и уже невозможно было отнять его отказом от ратификации. Наполеон решил добавить к этому еще более глубокую хитрость, расстроить которую оказалось бы еще труднее, а именно тотчас уехать в Париж, предоставив Бертье позаботиться обо всем, что влекло за собой оставление завоеванных территорий. С присущей ему энергией он незамедлительно отправил приказы, которых требовал только что подписанный мир. Маршалу Мармону он предписал отправляться в Лайбах, принцу Евгению с Итальянской армией — возвращаться во Фриуль, маршалу Массена — передвинуться из Цнайма в Креме, маршалу Удино — уйти из Вены в Санкт-Пёльтен, наконец, маршалу Даву — перейти из Брюнна в Вену. Даву с его великолепным корпусом, кирасирами и артиллерией назначалось формировать арьергард армии, тогда как авангард ее формировала Императорская гвардия. Артиллерийские лошади частью отправлялись в Карниолу, частью — в северные провинции Германии к Даву, частью — в Испанию. Вывод войск надлежало начать в день ратификации и продолжать по мере выплаты военных контрибуций.
Наполеон, исполненный решимости немедленно покончить с делами в Испании, послав туда значительные силы и ничего не вычтя при этом из корпусов, участвовавших в Австрийской кампании, перенаправил к Пиренеям все войска, которые двигались до той минуты к Дунаю. Корпус генерала Жюно составлял около 30 тысяч пехотинцев, а при добавлении временных драгун, маршевых гусарских и егерских полков и артиллерии — около 40 тысяч солдат всех родов войск. Северная армия, не считая национальных гвардейцев, насчитывала 15 тысяч линейных солдат. Центральные сборные пункты, от Бретани до Пиренеев, содержали около 30 тысяч полностью обученных новобранцев. Восемь новых гвардейских полков представляли около 10 тысяч молодых солдат, исполненных желания отличиться. Наконец, дивизия Руйе, состоявшая из контингентов мелких германских государей, которую Наполеон намеревался отправить в Испанию, насчитывала 5 тысяч солдат. Все вместе эти корпуса составляли не менее 100 тысяч человек, во главе которых Наполеон, покончив в Париже с самыми неотложными делами, намеревался вступить в Испанию сразу по окончании зимних холодов. Мысль положить конец непрерывным континентальным войнам в Европе занимала его до такой степени, что он тотчас предписал направить в Испанию перечисленные силы, дабы ко времени его прибытия в Париж приказы уже начали исполняться. Он живо поторопил Бессьера поскорее покончить с взятием Валхерена силами 15—20 тысяч линейных солдат и 30 тысяч гвардейцев, которыми тот располагал.