Покинув архиепископство среди огромной толпы, Наполеон отправился в мэрию, где был подготовлен императорский банкет. При абсолютистском правлении в определенных случаях охотно угождают народу, и Париж нередко получал от своих хозяев ни к чему не обязывающие ласки. Именно в Париже пожелал Наполеон отпраздновать рождение сына, и допущенные к празднику жители могли видеть его сидящим за столом с короной на голове, в окружении королей его семьи и множества иностранных государей, пирующим на публике подобно древним германским императорам. Ослепленные столь блистательным зрелищем парижане рукоплескали, вновь льстя себя надеждой, что величие будет длительно, а слава — благоразумна! И правильно поступали, что радовались, ибо это были последние радости.
В последующие дни торжества первого дня сменились празднествами всякого рода. Но ужасная судьба, располагающая жизнью как великих, так и самых ничтожных из смертных, и безостановочно толкающая их к назначенной им цели, не пожелала предоставить Наполеону долгой передышки. Самые серьезные дела, глубоко переплетаясь друг с другом, незамедлительно требовали его всецелого внимания. В воскресенье 9 июня он крестил сына, а в воскресенье 16 июня ему предстояло созвать собор.
В начале этой главы мы рассказали о мотивах, побудивших Наполеона созвать собор. Церковная комиссия, состоявшая из прелатов, и гражданская комиссия, состоявшая из политических деятелей и включавшая, среди прочих, Камбасереса, изучили и подобающим образом разрешили многочисленные важные вопросы, порожденные созывом подобной ассамблеи.
Прежде всего нужно было решить, можно ли созывать собор без волеизъявления и присутствия папы. История Церкви не оставляла на этот счет никаких сомнений. Случалось, соборы созывались императорами для осуждения недостойных понтификов, а случалось, созывались и папами для осуждения императоров, угнетающих Церковь. К тому же здравый смысл, самый верный советчик и в религиозных, и в любых других вопросах, говорил, что коль скоро Церкви приходилось иногда спасать саму себя от недобросовестных ли пап, от злоупотреблявших ли властью императоров, она должна была иметь возможность осуществлять эти функции независимо от тех, кого хотела сдержать или наказать.
Следовало ли созывать вселенский, то есть всеобщий собор, или только собор национальный? Вселенский собор обладал большим авторитетом и больше подходил политике и грандиозным замыслам Наполеона. Но несмотря на то, что в его империю и в союзные государства входила огромная часть христианского мира, оставалось слишком много прелатов вне пределов могущества Наполеона в Испании, Австрии и некоторых уголках Германии и Польши, чтобы не считаться с их отсутствием или сопротивлением. Весьма вероятно, что они не приехали бы, заявив протест против созыва собора и тем самым сразу лишив его легитимности. Созвав же национальный собор, включавший епископов Французской империи, Италии и части Германии, можно было собрать весьма внушительную ассамблею, которой оказалось бы совершенно достаточно для решения всех необходимых вопросов.
Если бы нужно было предоставить ей решение гигантского вопроса мирского владычества пап и их местопребывания в Риме или в Авиньоне, то постановление по такому вопросу мог вынести только вселенский собор, хоть и сомнительно, чтобы ассамблея прелатов, как бы напуганы они ни были, одобрила разграбление достояния Святого Петра и согласилась вычеркнуть главу Церкви из списка государей. Но Наполеон поостерегся касаться этих вопросов. Что ему требовалось при существующем положении вещей? Позаботиться о церковном управлении и добиться канонического утверждения назначаемых им епископов. Отказываясь от такого утверждения и препятствуя, за его отсутствием, назначению капитулярных викариев, папа в некотором роде одерживал верх над Наполеоном и изменял ход его управления. Если бы посредством решения, навязанного папе или им одобренного, Наполеон мог обеспечить каноническое утверждение, он вышел бы из затруднения и мог не опасаться раскола, ибо не собирался менять церковные догматы, желая оставить в духовном отношении всё как есть и даже благоприятствовать развитию религии. Наполеон весьма надеялся, что если, урегулировав вопрос канонического утверждения, удастся вывести религиозные дела из тупика, в который они зашли, плененный папа, увидев, что дела идут хорошо и без его содействия и верховной власти, в конечном счете примет свое новое положение.